Поужинав, мы отправились исследовать остров. Троп здесь не было и приходилось продираться сквозь заросли, орудуя кинжалом. Поднявшись чуть выше, мы уперлись в отвесную скалу, у основания которой зиял вход в пещеру.

— Вот и жилье, — сказал я, обматывая конец срубленной ветки сухой травой и корой.

— Надеюсь, она свободна от змей и летучих мышей, — поежился Герт.

Жизнь изготовленного мной факела быстротечна, но обследовать пещеру света хватит. Я чиркнул кресалом, воспламеняя пучок сухой травы.

Пещера оказалась на удивление сухой и теплой. Скала выходила на солнечную сторону и за день хорошо прогревалась. Ровные стены и пол словно обработаны каменотесом. Неужели здесь кто-то раньше жил? Я осветил пространство. Вот и следы очага... У стен — лавки и стол из потемневшего дерева. На полках, втиснутых в каменные стены, утварь, глиняная посуда и инструменты, подернутые слоем пыли и паутиной.

— Что это?! — воскликнул Герт, споткнувшись о какой-то ящик.

Он выволок из темноты небольшой пыльный сундук, обитый кованым железом. Массивный замок скрепил проушины, заперев крышку.

Я поднял камень и несколькими ударами раздробил крепления проушин. Замок брякнулся о пол, а я откинул крышку. Множество пергаментных свитков россыпью лежали на дне.

Я развернул один из них. Символы незнакомого языка испещрили иссохший пергамент. Я развернул второй, третий — те же символы рассыпались по свитку. Чем больше я смотрел на них, тем более диковинными они мне казались. Развернув очередной свиток, я похолодел. На пергаменте был изображен... Город... С современными высотками, автомобилями и башнями кремля... Москва?! Я выронил свиток.

— Что с тобой? - воскликнул Герт.

— Вытаскивай сундук на свет, — пробормотал я. — На свитке изображен мой мир...

Я сидел на камне у входа в пещеру и лихорадочно перебирал свитки. Поблекший пергамент истерзан непонятными символами... Я так и не понял, какую информацию они несут. Кто оставил их здесь, кто здесь раньше жил?.. Кто бы это ни был, он видел мой мир... или пришел оттуда...

***

Щебет и крики птиц вместе с лучами рассветного солнца бесцеремонно вторглись в пещеру. Я давно уже не спал, ворочался на лежанке из сухой травы и веток, вспоминая рисунок на вчерашнем пергаменте.

— Подъем, мой друг! — я ткнул Герта, развалившегося на дубовой лавке. — Кто рано встает, тот пирожки сожрет!

— Пироги?! У нас есть пироги? — Герт вскочил, продирая глаза.

— Ага, — расхохотался я. — Пироги, пиво и девицы под окном танцуют стриптиз... Вставай!

— Что такое стриптиз? — Герт немного поник — новость о пирожках оказалась шуткой.

— Н-н-у-у, это когда стройные девахи раздеваются перед тобой под музыку за деньги.

— Блудницы, штоль?

— Не совсем, трогать их нельзя, можно только смотреть?

— Как это? — Герт недоуменно поскреб макушку. — Зачем смотреть тогда? Тело дразнить? Чтобы издеваться над собой? Странный у вас мир...

— Мир как мир, не лучше и не хуже чем этот. Только в любом мире в горизонтальном положении мозг не выше других органов...

Позавтракали мы остатками моллюсков и молодыми побегами папоротника, отваренными в чугунке, найденном в пещере. В новом жилище оказалось много полезного для отшельнического проживания: посуда, топоры, мотки крапивной веревки и другие полезные мелочи.

Поближе к побережью мы нашли ровные молодые сосны. Заржавелые топоры наточили о камни красного песчаника и принялись за работу. Толстые стволы плохо поддавались. Чтобы повалить одно дерево, уходил почти час.