Мохтар, Ахмед и Садек отдали телефоны. С телефонами и ноутбуком люди вышли из номера.

Ахмед встал и запер дверь.

– Это что за фигня была? – спросил он. – Ты им велел вернуть ноут к семи? Ты смерти нам всем хочешь?

В темноте они втроем порассуждали, что это за люди. Подумывали бежать, но выход был всего один, и его охраняла либо эта команда, либо народный комитет.

– Давайте спать, – сказал Мохтар.

Он устал, а интуиция, как ни странно, подсказывала, что вот сейчас он уснет, а в семь постучат в дверь и вооруженный человек принесет ему ноутбук.

Но они пришли в пять. Кто-то пихнул Мохтара в плечо. Он открыл глаза и увидел человека в куфии – тот принес ноутбук. Оставь на полу, сказал Мохтар. Человек так и сделал, и Мохтар опять уснул.

Поутру он поднялся вместе с солнышком и открыл ноутбук. Все работало, вроде бы ничего не изменилось, только фон на экран поставили другой. Раньше была фотография горной деревни в Харазе, а теперь – флаер Мохтара с одного кофейного мероприятия, которое он проводил в Окленде. Судя по всему, поимщики больше ничего не тронули. Видимо, комитетчики не умели пользоваться «макинтошами», другого объяснения у Мохтара не нашлось. В Йемене ему ни разу не встречались люди, которые умели пользоваться «маками». А эти повозились с ноутом, но успели сделать только одно – поменять фон.

Мохтар сошел вниз. В вестибюле было темно. Выход закрыт рольставней. Их тут заперли. Человек за стойкой портье спал в кресле.

Со стойки Мохтар позвонил бородатому Абдулу Васру, который помог им выбраться из отдела полиции. Мохтар предположил, что Абдул Васр в курсе ситуации.

– Нам надо уехать, – сказал Мохтар. – Где наши телефоны?

Абдул говорил нервно.

– Ты один? – спросил он.

Мохтар подтвердил, что один.

– По поводу твоего друга Садека есть вопросы. Мы у него в телефоне нашли подозрительные имена. Вас хотели забрать еще ночью, но я их отговорил.

Абдул велел Мохтару никуда из гостиницы не выходить. Приехал через несколько минут и сообщил, что Мохтару телефон скоро вернут, а вот в телефоне Садека обнаружились номера высокопоставленных хуситов и коллаборационистов из йеменской армии. Народный комитет хочет забрать Садека и еще допросить. Мохтар заподозрил, что Садека собираются пытать.

Он вернулся в номер и поговорил с Садеком начистоту.

Тот и бровью не повел:

– Это родича моего телефон. Не знаю я никаких хуситов.

Мохтар спросил, почему у родича в телефоне номера хуситских и йеменских армейских генералов. Садек ответил, что у родича служба доставки и клиентов полным-полно – гостиницы, школы, военные базы всякие.

Мохтар ему поверил. Садек – не какой-то там революционер. Они вселились в гостиницу в зоне боевых действий, а Садек потребовал номер с видом.

Мохтар опять спустился в вестибюль и объяснил все это Абдулу:

– Да какой из Садека хуситский оперативник? Вы же сами его видели, ну?

Абдул одолжил Мохтару свой телефон. Мохтар позвонил Али в Сану.

– Ты жив, – сказал Али. – Это хорошо. Эндрю уже разговаривает с девушкой. С Саммер.

– Саммер?

Али объяснил, и картинка у Мохтара постепенно сложилась. Ночью комитетчики изъяли у Мохтара телефон, а когда изучали содержимое, позвонил Эндрю. Пользоваться айфоном они не умели, хотели отключить звук, но нечаянно ответили на звонок и так оставили.

Эндрю прослушал часа два их разговоров. То, что он услышал, пугало: Мохтару и его друзьям грозила смертельная опасность. Всю ночь Эндрю и Али просидели на телефонах. Вышли на Саммер, позвонили ей, и она обзванивала всех подряд, пока не выяснила в конце концов, кто держит Мохтара и где.