Отпустив ее, я предложил свой локоть, и капитан оперлась на него.

— Мне кажется, я физически чувствую, как дамы зеленеют от зависти, — шепотом призналась мне невеста.

— Привыкай, Снежка, такова судьба будущей супруги того самого Морова, — так же негромко ответил я, шагая вместе с девушкой по залу. — А если серьезно: я ведь могу и помочь с открытием узлов.

Макарова покачала головой.

— Мне нужно подумать, Ваня, это слишком… личное, — договорила она, подобрав слово. — Но за предложение я тебе искренне благодарна.

В этот момент раскрылись другие двери в зал, и все гости государя повернулись в их сторону. Делегация благородного польского сословия оказалась едва ли не такой же по своему количеству. Человек тридцать с гербами на костюмах в сопровождении своих дам.

Я не стал подходить слишком близко, кто их знает, как бы аристократы покоренного народа отреагировали на мое присутствие. Одно дело знать, что Моров где-то в зале, и другое — видеть его наглую самодовольную рожу перед собой. Впереди у нас много лет жизни в единой Российской Империи, успеют еще на меня насмотреться.

— Император Всероссийский! — объявил хорошо поставленным голосом слуга, и распахнулись третьи, самые маленькие двери.

Виктор Романов шагал к трону уверенной походкой хозяина. Он не смотрел по сторонам, но при этом создавалось четкое ощущение, что его императорское величество все прекрасно подмечает.

За монархом шагала императрица, чей округлившийся живот подчеркивал фасон торжественного платья. Рядом с матерью, гордо неся высокую прическу темных волос с парой седых прядей, двигалась Варвара Викторовна.

Вместо того чтобы залечить волосы сразу, наследница престола решила делать это постепенно. Так, чтобы напоминание о ее подвиге было зримо еще какое-то время. Но, разумеется, ходить совершенно седой, будучи в ее возрасте, ее императорское высочество не собиралась.

Государь опустился на свой трон и величественно оглядел зал, пока его супруга и дочь садились на стулья поменьше. Гости, что с нашей стороны, что явившиеся с польской земли, дружно поклонились монарху.

— Итак, начнем, — заговорил император, сделав знак приблизиться.

Вперед от делегации польской аристократии выдвинулся худой старик. Силой он был не обделен, но все же впечатление производил скорее опытного царедворца, чем бойца. Его резерв на шесть узлов носил в себе следы исключительно мирных заклинаний.

— Я Казимир Радзивилл, — заговорил он, склонив голову, — великий князь Литовский, признаю вашу власть, ваше императорское величество, и прошу вас о включении исконных земель великого княжества Литовского в состав Российской Империи. Прошу взять нас под свою руку и править нами, как того велит закон Российской Империи.

Государь замедленно кивнул.

— Я принимаю великое княжество Литовское под свою руку, — объявил он.

Старик выпрямился.

— А чтобы древний род Радзивиллов не волновался о своем будущем, я назначаю тебя, Казимир, наместником императора в великом княжестве Литовском, — договорил Виктор Романов. — Первое время могут возникнуть затруднения. Все-таки законы были разные, правила иные. Поэтому я оставлю один корпус армии на территории великого княжества Литовского, дабы ты мог обратиться к ним за помощью, и навести порядок. Поддерживай порядок, чти законы Российской Империи, и твой род не угаснет.

— Благодарю, ваше императорское величество.

Жестом отослав старика, государь вновь повернулся к делегации.

— Следующий, — объявил он.

Вперед вышел мужчина лет сорока пяти и, склонившись перед монархом, заговорил:

— Я Влодзимеж Вишневецкий, великий князь Польский, признаю вашу власть, ваше императорское величество, и прошу вас о включении исконных земель великого княжества Польского в состав Российской Империи.