— Так что, не стоит покупать?

— Ну что вы, Арсений Иванович, для вас, для такого храма, какой вы строите, надо что-нибудь действительно хорошее.

Разубедил. Поехал к Большакову и отказался.

Через две недели заезжаю к Силину. Вижу: эти царские врата подчищены, прямо сияют красотой письма.

— Ну, а ты зачем купил? — спрашиваю.

— Да как же не купить? Ведь это подлинник XVI века, из Благовещенского собора, замечательная вещь.

— Как же ты говорил, что подделка?

— Думал, что подделка, да и другие так определяли, а оказались подлинные, да еще какие. Вторых нет и не будет.

— Сколько же ты просишь?

— Да меньше чем за 5000 рублей не отдам; их у меня уже подторговал Степан Павлович Рябушинский.

Нечего делать, купил за 5000 рублей. Вот сукин сын, жулик! Славный парень Дмитрий, а жулик!»

Наряду с иконной торговлей на Никольской улице большое место занимала также книжная. В первой четверти XIX века из 31 книжной лавки, существовавших в Москве, 26 находились на Никольской. В Адресной книге Москвы на 1826 год указаны следующие книжные лавки на Никольской: И. Глазунова, Синодальной типографии, Струкина, Душина, Телепнева, Свешникова, Логинова, Порывкина, Ферапонтова, Ильина, Базунова, Пономарева, Немцова, Андреева, Трухачева, Кривцова, нотный магазин Рейнздорфа. Кроме того, книгами торговали с многочисленных лотков «под воротами», эти торговцы, конечно, ни в какие адресные книги не попадали.

Книжные лавки на Никольской были известны по всей России, их посещала вся тогдашняя читающая публика: как москвичи, так и приезжие провинциалы. При лавках Глазунова и Базунова были библиотеки для чтения, они играли роль своеобразных клубов, где встречались литераторы. В. Г. Белинский в первый же день своего приезда из Пензы в Москву, в декабре 1829 года посетил книжную лавку Глазунова на Никольской и описал это посещение в письме к пензенским друзьям: «Потом мы пошли в книжные лавки… Иван Николаевич имел поручение от Алексея Михайловича купить книг рублей на 60. Комиссию эту он исполнил в одной из лавок Глазунова. Сидельцами оной мы увидели двух молодых людей, довольно образованных, как видно, начитанностию. Их вежливость, их разговоры о литературе пленили меня. Взявши одну книгу и разогнувши оную, я увидел, что это есть том сочинений пресловутого Хвостова. „Расходятся ли у вас толстотомные творения сего великого лирика?“ — спросил я. „О, милостивый государь, — отвечал один из них с насмешливой улыбкой, — мы от них никогда внакладе не бываем, ибо имеем самого усерднейшего покупателя оных, и этот покупатель есть сам Хвостов!!!“» С этого времени Белинский стал постоянным посетителем этой лавки. В 1837 году, рассказывая о своем времяпрепровождении в письме к одному из друзей, он пишет: «Я бросаю перо и иду — куда-нибудь, иногда в лавку Глазунова, где часов 6 сряду болтаю черт знает что».

Книжную лавку Глазунова, бывая в Москве, посещал А. С. Пушкин.

Книжная торговля Глазунова, Свешникова, Базунова и других владельцев больших книжных лавок была рассчитана на покупателя обеспеченного и в достаточной степени культурного. Но малограмотный и даже вовсе не грамотный любознательный простолюдин, а таких в Москве всегда бывало много, тоже мог на Никольской удовлетворить свою любознательность. С конца XVII века в Москве было налажено производство лубков — примитивных гравюр, раскрашенных вручную. Рисунки сопровождались подписями, иногда весьма длинными и обстоятельными. Эти гравюры резались на досках мягких пород дерева, например липы, которая поддавалась ножу так же легко, как слой луба, находящегося под корой, поэтому оттиснутая с такой доски картинка называлась лубком.

Лубки выпускались разные, на всякий вкус, продавались они по всей Никольской.