Д'Артаньян механически кивнул в ответ, запоздало сообразив, что последние слова графа наверняка являлись шуткой и ему, хотя бы приличия ради, следовало рассмеяться.

    Спокойной ночи, понятное дело, не получилось. Пускай после ухода Рошфора он не только самым тщательным образом запер дверь, но и забаррикадировал ее могучим сундуком, спокойствия это нисколько не прибавило. Не раздеваясь и не зажигая свечей, лазутчик всю ночь маршировал из угла в угол, припадая к оконному переплету при малейшем звуке на улице и уныло размышляя о ненадежности своего убежища. Прасковья, предусмотрительно извлеченная из ножен, и четыре знаменитых пистолета тульской работы лежали на столе в полной боеготовности, однако предосторожность оказалась излишней - никто не потревожил его до самого утра. Когда же наконец ночная мгла сменилась первыми серыми сумерками, д'Артаньян понял, что более ждать у него сил нет, схватил оружие и опрометью ринулся на улицу Феру.

    Разбудив товарища, он рассказал о полночном визитере. Атос, сославшись на свою извечную мудрость «Рюмка вина добавит ума», велел Гримо принести побольше и принялся обмозговывать проблему.

    Увы, на сей раз мудрость дала осечку: несмотря на то, что они уже приговорили на двоих не одну бутылку, ни у благородного мушкетера, ни у агента русской антиразведки так и не появилось ни одной стоящей мысли…

    По новой изложив события минувшей ночи друзьям, д'Артаньян вдруг почувствовал себя напрочь разбитым и совершенно обессиленным. Он посмотрел на Портоса с Арамисом, выслушавших его повествование с огромным интересом и ни разу не перебивших его, и поинтересовался:

    - Ну а что думаете вы, господа?

    - Серьезное дело, черт меня побери! - покачал головой арап.

    - Исключительно верное замечание, друг мой! - усмехнулся Арамис, наполняя стаканы вином, и спросил: - Скажите, д'Артаньян, вы твердо намерены идти на это свидание?

    - Да! - ответил псевдогасконец, чувствуя, что голова вот-вот развалится от боли. - Да, Арамис, я твердо намерен идти на встречу с его высокопреосвященством.

    Разумеется, он не собирался распространяться об истинных причинах, толкавших его отправиться на свидание с тайным властелином Франции, полагая, что обычного мушкетерского «надо - значит надо!» окажется вполне достаточно.

    - Черт меня побери! - повторил Портос, рассеянно поглаживая подбородок пятерней. - Этот Рошфор - наперсник Ришелье и, как я слыхал, препорядочная каналья и мерзавец, погубивший уже не одного дворянина. Право же, д'Артаньян, вы сделали бы гораздо вернее, найдя повод уклониться от этой встречи.

    Не имея сил спорить, лазутчик отрицательно качнул головой. Чернокожий мушкетер хотел было привести новые аргументы, но Атос повелительным взмахом руки остановил его:

    - Это дело чести, Портос! Если д'Артаньян считает необходимым отправиться на встречу с кардиналом, значит, того требует его совесть. Друг мой, - он положил руку на плечо псевдогасконца, - выглядите вы просто ужасно! Вот вам еще полстакана, и отправляйтесь-ка вы на боковую. - Мушкетер кивнул в сторону своей спальни. - Сегодня вечером вам потребуются все ваши силы. А мы тут еще посидим втроем. Глядишь, чего-нибудь да сообразим. Ибо соображать на троих - это самое верное дело, - прибавил он, выставляя на стол свеженькую бутылочку.

    - Ну, дружище, ни пуха тебе, ни пера! - сказал Портос, тряхнув руку псевдогасконца.

    - Удачи вам, д'Артаньян. - Атос положил ладонь на плечо разведчика. - Помните, случись что, мы рядом.

    - Спасибо, друзья! Учту! - Д'Артаньян обернулся к Арамису.