– Только не чеснока! – испугался Вхутмас. – И отправь её куда-нибудь, милая… Ну хоть в гардероб. Пусть она заберёт с собой метлу. Кстати, если бы ты сняла эту свою ужасную куртку с шипами…

– Ну уж нет! – решительно возразила Укусинда. – Чуха! Стоять! На, возьми, – она сунула помело под мышку старухе. – Прислонись пока к стенке, что ли. Скоро эта бодяга начнётся-то?

– Через десять минут, – сухо ответил отец. – И я бы очень попросил тебя не портить мне отношения с людьми… больше, чем ты это уже сделала.

– Делов-то! – проворчала Укусинда, но тем не менее прошествовала к синему бархатному креслу в глубине фойе, развалилась поперёк него и принялась осваивать нелёгкое умение сводить глаза к переносице.

Режиссёр заглянул в блокнот:

– А вы у нас кто, джанги-группа?

– Угу. «Киллинг очестра», малый состав.

– Так… Вы начнёте где-то через полчаса, после хорового пения. Потом ещё раз перед антрактом и сразу же после него. Пока можете расслабиться, только никуда не уходите. – Он с интересом осмотрел Громилин инструмент: – Железная бочка, э? Это вместо тамтама?

В ответ обезьянец ловко выбил дробь костяшками пальцев. Режиссер прищёлкнул языком в знак одобрения и тут же куда-то исчез.

– Не знаю, почему я согласилась, – вздохнула Джихад. – По-моему, милый, проще всего было бы занять денег у Гро или у меня.

– Да не люблю я занимать! – Кактус проникновенно прижал руки к груди. – Ну просто вот… Не в своей тарелке себя чувствую, если должен кому-нибудь.

– Но мы-то друзья!

– Так тем более!

– Странный ты парень, – покачал головой Громила. – Ну да ладно. Деньги хоть и небольшие, но лёгкие. Нам в общей сложности минут двадцать лабать; потом сразу же получим монетки.

– А не станут, как водится, кота за яйца тянуть – мол, приходите завтра, и всё такое?

– Ты посмотри на Гро, – рассмеялась каюкерша. – Ну кто решится ему такое сказать!

Громила перед выступлением успел вымыться в ванне с каким-то особенным, «объёмным» шампунем и теперь выглядел едва ли не вдвое больше прежнего – шерсть на нём вся распушилась.

– У меня не забалуешь, – подтвердил гориллоид. – Сказали, сегодня – значит, сегодня, и баста!

– Думаешь, у нас получится без Иннота?

– Ну… Так здорово, как в тот раз, конечно нет. Да и предки с ним; от нас ничего особо не ждут.

Джихад подошла к кулисам и осторожно заглянула на сцену. Там стоял какой-то маленький мальчик и, отчаянно картавя и пуская слюни, пытался справиться со стихами:

Люблю твой сладкий, липкий вид,

Люблю намазать на печенье,

Хоть будет против мой гастрит…

– В скором времени мы будем прямо-таки купаться в деньгах! – уверял обезьянец Кактуса.

– Да с чего ты это взял? – вяло удивлялся тот. Громила лишь загадочно ухмылялся в ответ.

– Всё-таки это был гипотетический попотам, – нарушил молчание Профессор. – Я так думаю.

– Слышь, а ты чё – вправду как бы профессор? – хмыкнул Чобы.

Каторжанин с достоинством проигнорировал этот вопрос.

– Что это за гипо… тетический? – поинтересовался Пыха.