– Почему? – Уиллс собирался ответить, но Ребус остановил его, подняв вверх палец. – Кажется, я знаю. Если бы вас тормознула полиция и вы дыхнули в трубочку… Я угадал?

Уиллс кивнул.

– Весьма благоразумно с вашей стороны, – похвалил Ребус. – Но в те дни, когда вы приезжаете сюда на машине, вы, вероятно, ставите ее в такое место, где вам ее хорошо видно?

– Конечно. – Уиллс отхлебнул чая и сморщился.

– Иными словами, вы стараетесь оставить вашу машину в поле зрения одной из этих камер? – Ребус кивнул в направлении экранов. – Всегда на одном и том же месте, да?

– Как правило – да. А что?

– Ваш напарник тоже так делает? Впрочем, он, кажется, предпочитает нижний уровень.

– Откуда вы знаете?

Ребус пропустил вопрос мимо ушей.

– Когда я был здесь в первый раз… – проговорил он медленно. – На следующий день после убийства, помните?..

– Да.

– С камер первого этажа место, где произошло нападение, не просматривалось. – Ребус снова показал на экраны. – Вы сказали, что раньше одна из камер была направлена именно в эту точку, но потом ее развернули. А сейчас, как я погляжу, она снова смотрит туда же, куда и раньше. Вот мне и пришло в голову, а не направлена ли она на то самое место, где свою машину оставляет мистер Уолш?

– К чему это вы клоните?

Ребус изобразил любезную улыбку.

– Мне просто интересно, когда именно развернули камеру. – Подавшись вперед, Ребус навис над скорчившимся в кресле охранником. – Я уверен, когда вы отрабатывали вашу последнюю смену накануне убийства, она смотрела туда же, куда и сейчас. А потом с ней кто‑то повозился.

– Я уже говорил вам: время от времени камеры поворачивают, чтобы…

Ребус наклонился еще ниже. Теперь его и Уиллса разделяло меньше шести дюймов.

– Вы ведь все знаете, не так ли? – проговорил он негромко. – Умом вы не блещете, но вы догадались, что произошло, гораздо раньше нас. Вы говорили кому‑нибудь о своих догадках, мистер Уиллс? Или лучше поставить вопрос так: умеете ли вы хранить секреты? Я понимаю, вам не хочется доносить на своего товарища, чтобы жить спокойно и иметь возможность выпить винца на сон грядущий и чаю с молоком – утром, и все же я позволю себе дать вам один совет… И уверяю вас, что последовать ему в ваших же интересах… – Ребус выдержал многозначительную паузу. Убедившись, что полностью завладел вниманием охранника, он сказал: – Не говорите ничего Уолшу. Ни единого словечка, Уиллс, потому что, если вы проболтаетесь, а я об этом узнаю, я сделаю все, чтобы отправить в камеру не его, а вас. Поняли?

Уиллс не двигался, только чашка с остатками чая чуть дрожала в его руках.

– Я надеюсь, мы друг друга поняли? – спросил Ребус, чуть повысив голос. Охранник судорожно кивнул, но детектив еще не закончил.

– Адрес, – коротко приказал Ребус, бросая на стол перед Уиллсом раскрытый блокнот. – Я хочу, чтобы вы написали его своей рукой… – Некоторое время он смотрел, как Уиллс, отставив чашку в сторону, начинает писать.

– И еще одно, – добавил Ребус, забирая блокнот. – Когда я подъеду к выходу, вам придется открыть для меня шлагбаум бесплатно. Одни ваши тарифы за парковку уже содержат в себе состав преступления.

Шэндон, стиснутый с одной стороны каналом, а с другой – Слейтфорд‑роуд, располагался на западной окраине города. Доехать туда можно было минут за пятнадцать, а в выходные и того быстрее. Тем не менее Ребус вставил в сидиолу первый подвернувшийся под руку диск, но это оказалась демозапись Эдди Джентри.