– тихо читал Мартин, слушая дыхание мальчика.

Он уснул, не дослушав до середины. Мартин с облегчением закончил. Он боялся, что ему придется признаваться, что вторую половину баллады он не помнит. Или начинать новую.

Подумав, Мартин встал с кресла, подошел к проему и поманил рыбку.

– Поди ко мне, дружочек. Поможешь мне?

Плеснув хвостом в полумраке, Орест упал в проем.

Утром Вик сказал, что видел во сне светящуюся рыбку и корабль «Фараон». Никакие цветы с неба больше не сыпались.

Рыбка вернулась к Мартину целой и невредимой.

Действие 8

Созвездие Пса

И страшно мне не только

Мое непониманье – страшен голос.

Набоков

Вик стоял перед зеркалом, с тоской разглядывая отражение. Он казался себе сделанным из бумаги человечком. Бледным, с голубыми тенями под глазами, острым подбородком и просвечивающими у губ венами. Все какое то тонкое, ненастоящее, белое. И глаза – огромные, бесцветные. Словно кто то нарисовал их человечку, очертив белое угольным контуром ресниц и подчеркнув их провалом зрачка. И забросил…

«А это, Вик, от того, что ты сидишь в своей комнате без света целыми днями и придумываешь себе какие то картины. И я тебе потакаю. Сходи погуляй, правда что ли – синяки хоть под глазами от свежего воздуха пройдут», – посоветовал Мартин, заставший Вика за нетипичным занятием.

Сам Мартин выглядел, как вечный узник темницы, о солнечном свете имеющий смутное представление. И на то, что у него когда нибудь исчезнут синяки под глазами или сойдет мертвенная бледность кожи, не рассчитывал.

– Ну и что мне там, на улице делать? – проворчал Вик, отходя от зеркала.

Он то теперь хорошо знал, как выглядит Мартин. Высокий, худой, длинноносый, с длинными каштановыми волосами, с такими же огромными, как у Вика, но темно серыми глазами. У него тонкие, длинные пальцы, широкие плечи и острые ключицы. Вид, конечно, у него был болезненный и какой то несчастный. И, хотя смотрел он открыто и прямо, и лицо у него было спокойное, Вику было жалко друга. Наверное, стоило попробовать последовать его советам. Может, тогда и сам Мартин перестанет быть похож на привидение?

«Не знаю. Погуляем. Может познакомишься с кем нибудь, белок в лесу покормишь. А нет – замерзнешь и вернешься с чистой совестью домой».

– А ты мне дочитаешь?

Историю Эдмона Дантеса они читали уже три недели. Иногда Мартин рисовал Вику в темноте корабли, очертания замков и венецианские маски. В самом начале он изобразил под потолком маленькое окно, перечеркнутое решеткой. Впрочем, сразу же развеял морок – образ получился слишком уж безысходным и пугал его самого.

«Конечно. Одевайся».

– Может быть ты, Мартин, умеешь шить? – спросил Вик, скептически разглядывая полуоторванный воротник свитера.

«Не умею. Но мы научимся. Не ходить же тебе… нет, не заправляй его вовнутрь, тебе нужно горло закрывать!»

– Слушай, Мартин, я тебе говорил, что ты бываешь сказочным занудой? – проворчал Вик, закрывая все же горло воротником.

«Что поделать, Вик. Прояви снисхождение к своему старому, занудному другу, надень еще шарф», – с деланым смирением ответил Мартин.

На улице было светло. Пронзительно голубое небо отражалось в белизне каждой снежинки. И стояла необычная тишина, будто разом не стало кур, петуха, свиней, собак. И деревни не стало, и отца. Словно он один в опустевшем мире… с Мартином. А что, его бы устроило.

Вик, поправив шарф, сделал шаг от порога, и недовольно скривился. Снег, хрустевший под ботинком нарушал тишину и вносил дисгармонию в белый мир.

Но никакой гармонии не было на самом деле.