— В девять лет в джунглях Коста-Рики мы с ребятами охотились на ягуара.

— И родители позволяли? — Элла была ошеломлена.

— Отец. Мама уже несколько месяцев как умерла, а отец тогда еще не женился.

— Шейн что-то рассказывала. — Элла смотрела на Рафа во все глаза. — Твой отец, кажется, из Техаса?

— Техасец. А его родители — французы. Интересное сочетание? Моя мать была наполовину тико-костариканка. Похоже, отец женился на ней, чтобы порвать с прошлым. Кроме выращивания кофе, ему было на все начхать.

— Поэтому твой родной язык — испанский? — подметила Элла.

— Все на нем говорили. — Желая прекратить расспросы, Раф повел Эллу из комнаты. — Раз это место навевает такие тяжкие воспоминания, пойдем в другое.

Он распахнул дверь в следующую гостиную, и Элла обомлела.

— Когда мои родители успели?.. — восхитилась она, переступив порог. — Как будто мы попали в другую эпоху.

И она была права. В четырех углах комнаты стояли высокие кованые канделябры, увенчанные толстыми свечами. К потолку, заменяя люстру, на массивных цепях было привешено колесо телеги. Лишь пылающий камин, сложенный из камней, да расставленные тут и там бесчисленные свечи озаряли комнату. Каждый шаг отдавался гулким эхом от наборного дубового настила. Гобелены на стенах и оружие над каминной полкой довершали иллюзию средневековья.

С сиденья у очага к ним навстречу поднялся священник. В стеклах его очков в металлической оправе плясали отблески пламени.

— Добрый вечер и добро пожаловать. Желаете ли вы пожениться?

— Да, желаем. Но одну минуту.

Раф бесцеремонно оттащил Эллу в сторону.

— Что-то не так? — спросила она.

— А ты, amada, не догадываешься? Если мы поженимся вот так, ты всегда будешь жалеть об этом.

Элла долго не решалась спросить:

— Мои родители?

— Они должны быть здесь. Тебе нужно послать за ними.

— Ты правда не возражаешь?

— Я возражаю против их решения дать очередной бал — после того, что было, — но это не значит, что они не должны присутствовать на свадьбе их единственной дочери.

— Спасибо, Раф. — Слезы заблестели в глазах Эллы. — Я мигом.

Раф повернулся к священнику и передал конверт, который дала Дора Скотт.

— Мы хотим дождаться членов семьи невесты.

Распорядившись, Элла встала рядом с Рафом.

— Они будут через минуту.

— Прекрасно, — кивнул святой отец, — поскольку прежде, чем начать, я обязан спросить вас, хорошо ли вы обдумали шаг, который собираетесь совершить. — Его голубые пронзительные глаза по очереди задержались на каждом. — Ибо брак — это узы, о которых стоит задуматься без спешки и суеты. Пока есть время, прошу вас, обратитесь к избраннику своему, загляните в глаза его и ответьте, уверены ли вы в своем выборе.

Элла повернулась к Рафу — и опешила. Он был недвижим, лицо — непроницаемая маска, точно высеченная из камня, глаза — свинцовые, весь как перед броском. Словно ждет, что она вот-вот изменит свое решение.

Элла изучающе склонила голову.

Раф всегда сочетал в себе несочетаемое, что делало его человеком удивительным. В отношении Шейн, его сводной сестры, он был чутким, заботливым братом, готовым пожертвовать всем ради нее.

Но эта печать мстительности… Элла хорошо знала его холодность, отстраненность одинокого волка, который не доверяет до конца даже близким, который всегда начеку, чтобы отразить нападение или воспользоваться чужой слабостью.