— Братья меньшие… Ишь ты, как повернул, — пацан яростно зачесал нос, — а животину и впрямь жаль, то не охота, а убийство какое-то получается. Тот-то лось, которого я взял, когда мы с тобой встретились уже почитай сам кровью истек. А этот вон как смотрит… Делать-то чего будем?

Тут уже я начал чесаться, затылок в смысле чесать. Оставлять так его не хотелось, зверье съест. Мысль в голову пришла, дурнаа-а-а-я…

— Слушай, Кукша. Ты ж хотел коня. Коня у нас нет — давай лося заведем?

Кукша от такого «креатива» малость окосел.

— В смысле, как коня? Ездить на нем будем? Плуг таскать? На лосе!??

— А чего тут такого, — я вспомнил оленеводов в тундре, те вроде только на оленях и гарцевали, — вон на севере народ живет, чукчи да эвенки разные, так те на оленях катаются…

— Знаю я, рассказывали…

— Ну вот, а мы на лосе кататься будем! Под вспашку его припряжем, грузы всякие возить…

— А кормить чем?

— Да дед сена много заготовил, авось до весны протянет. Нет, так на мясо с кожей пустим. Ну хоть попробуем давай.

Пацан задумался, почесал нос еще раз, потом надел лук, и повернулся ко мне:

— Ну давай попробуем, чай попытка не пытка. Как его в деревню тащить?

— Достать надо из ямы его, — я начал прикидывать план операции по спасению животного, — потом посмотреть, чего он стонет, а там решим.

Мы принялись за дело. Дело не шло. Животина пыталась отбрыкиваться от нас! Получалось у нее плохо, но копыто заднее летало в опасной близости от наших голов. Кукша закинул веревку лосю на шею, придушил его слегка, теперь залетали еще и передние копыта, правда, не сильно. Сменили тактику. Прыгали вокруг лося как индейцы, я отвлекал его на себя, Кукша пытался закинуть веревки на передние копыта, на два одновременно. Закинул, наконец, стянул веревку, лось стал меньше ерепениться. Его тут спасают, а он в атаку рвется. Не лось, а дятел-переросток! Закинули еще веревку на шею, попытались в две веревки тянуть его. Лось заорал так, что мы чуть в штаны не наложили. Надо опять менять тактику. Начали охоту на заднюю ногу. Поймали, благо веревки много с собой таскали, хватило. Растянули все веревки, привязали их к деревьям. Лось у нас завис, как та корова в бомболюке, и выл теперь удивленно. Я прямо слышал, как он ругался: «Да что ж вы ироды творите-то, а!». Начали подкрадываться, счищая снег со стороны задницы лося. Удивление в его вое при этом перешло в возмущение. По ходу, лось натурал. Расчистили снег, обнаружили корку льда. Обмели лося под его ругательства, обнаружили лед везде. Топором аккуратно начали прорубать лед со стороны задницы. Вскоре обнаружили причину его нахождения здесь.

Посреди поляны была яма, и яма эта когда-то заполнилась водой. Пришли морозы, корка льда образовалась сверху, а незамерзшая вода впиталась в землю. На дне ямы было каменно основание, оно треснуло, образовав расщелину с острыми краями. Этот сохатый, будь он не ладен, шел через поляну, да и провалился под лед. Нога задняя попала в расщелину, и застряла там намертво. Да еще и сломалась, по ходу, или он сам ее сломал, пока вынуть пытался.

Привязали лося покрепче, чтобы не убил, да и начали длинной палкой пытаться расширить расщелину. Долго пытались, не поддавались камни. Пока наконец-то с диким треском не поломалась палка, а лось не подпрыгнул на месте, размахивая освободившейся ногой. Мы стояли сбоку, нас он не задел. Зато порвал веревку, которой была привязана вторая задняя нога. Оперся на передние, поломал лед и выскочил из ямы. Передние были связаны, он пытался скакать, как козел, но при первом же прыжке нога, попавшая в расщелину, подвернулась, он упал, и он опять жутко и печально завыл, лежа на боку.