|
– Давай дальше про суд. – Никогда не знаешь заранее, что может всплыть из свидетельских показаний, – объяснил ей Элан. – Есть вещи, которые при других обстоятельствах и не услышишь. А в данном деле есть и еще одна причина. – Продолжай, – потребовала Шерон. – Необыкновенно интересно, даже волнительно, я бы сказала. Стрелка спидометра, обратил внимание Элан, вновь заползла за сорок миль. – Что бы мы ни предприняли, нам все равно терять нечего. Но чем дольше мы будем не давать им покоя, тем больше вероятность, что правительство передумает и даст Анри шанс стать иммигрантом. – Не знаю, понравится ли это деду, – задумчиво прокомментировала Шерон. – Он надеется раздуть эпизод в громкое политическое дело, а если правительство сдастся, то и шуметь будет не о чем. – Если до конца откровенно, – признался Элан, – то меня мало интересует, чего там хочет твой дедуля. Больше всего меня интересует, что я смогу сделать для Анри. Наступило молчание. Потом Шерон спросила: – Ты уже дважды назвал его просто по имени. Он что, тебе приглянулся? – Да, и очень. – Элан поймал себя на том, что говорит с искренней убежденностью. – Это приятный парнишка, которому очень тяжело пришлось в жизни. Не думаю, чтобы он стал президентом или что нибудь в этом роде, но я хочу, чтобы он получил шанс на пристойное существование. И если мы этого добьемся, то такой шанс будет первым за всю его жизнь. Шерон искоса взглянула на Элана, потом после минутной паузы вдруг спросила: – Хочешь, я тебе сейчас что то скажу? – Давай. – Если когда нибудь попаду в беду, – призналась Шерон, – то за помощью обращусь только к тебе, Элан. – В беду мы попадем прямо сейчас. Давай ка я сяду за руль. Под протестующий визг резины Шерон затормозила машину. – Это еще зачем? – невинно поинтересовалась она. – Уже приехали. Сложная смесь ароматов пиццы и соуса к спагетти не оставляла в этом сомнений. Тома Льюиса они застали за чтением континентального выпуска ванкуверской “Пост”. При их появление он отложил газету. – Юридическое общество, несомненно, изгонит тебя из своих рядов, – объявил он Элану вместо приветствия. – Естественно, только после публичной церемонии лишения тебя высокого звания адвоката. Тебе ведь доподлинно известны наши нормы относительно саморекламы. – Дай ка взглянуть, – Элан потянул к себе газету. – Я только сказал, что думал. К тому же в тот момент я был малость не в себе. – Ну, это то как раз сразу бросается в глаза. – О Господи! – Элан расправил первую полосу, Шерон пыталась заглянуть через его плечо. – Я и не ожидал ничего подобного. – И по радио тоже передавали, – проинформировал его Том. – Но я думал, что материал будет о Дювале… – Если говорить предельно честно, – подтвердил Том, – то я от зависти стал зеленее шартреза. Без малейших усилий тебе удалось заполучить громкое дело, славу героя и к тому же такую… – Да, совсем из головы вон, – спохватившись, перебил его Элан. – Познакомься, это Шерон Деверо. – Без тебя знаю, – отрезал Том, – я как раз подходил к этому пункту… Глаза Шерон лучились веселыми огоньками. – Не расстраивайтесь так, мистер Льюис, – утешила она Тома. – В конце концов, вас ведь тоже упомянули в газете. Там ясно сказано: “Льюис и Мэйтлэнд”. – И за такие крохи я буду благодарен вечно, – продекламировал Том и стал натягивать пальто. |
