|
Это был оснащенный шифратором аппарат прямой связи, надежно защищенной от прослушивания. – Премьер министр слушает, – произнес он в микрофон. Ему ответил голос телефониста: – Президент у телефона, сэр. Одну минуту, пожалуйста. Раздался щелчок, и Хауден услышал громкий, грубовато добродушный басок президента: – Это вы, Джим? Хауден улыбнулся знакомому гнусавому говорку Среднего Запада. – Да, Тайлер. Хауден слушает. – Ну как вы там, Джим? Хауден признался: – Устал. За последние несколько дней мне пришлось много поездить. – Знаю. У меня был ваш посол, познакомил с программой ваших выступлений. В голосе президента зазвучали озабоченные нотки: – Вы уж не слишком усердствуйте, Джим. Вы всем нам нужны. Так что поберегите себя. – Постараюсь, – Хауден усмехнулся. – Рад слышать, что я нужен. Надеюсь, избиратели тоже так думают. Голос президента стал серьезным. – Считаете, что справитесь, Джим? Уверены, что можете справиться? – Да. Нам придется нелегко, но я справлюсь, если, конечно, будут выполнены условия, что мы с вами обсуждали, – таким же серьезным тоном ответил Хауден и добавил многозначительно: – Все условия. – Я как раз в связи с этим и звоню, – грубоватый голос на мгновение умолк. – Кстати, какая у вас там погода? – Снег идет. – Так я и думал, – президент коротко хохотнул. – Вы уверены, что вам еще снегу нужно – на Аляске, скажем? – Нужно, – твердо ответил Хауден. – Мы знаем, как обращаться со снегом и льдом, всю жизнь живем среди них. Он не стал передавать президенту, что с воодушевлением говорил министр горнорудной промышленности и ресурсов на заседании кабинета десять дней назад: “Аляска похожа на банку с соком, в которой пробито две дырки, а крышка оставлена на месте. Вскройте только крышку – и перед вами огромные пространства для, развития сельского хозяйства, жилищного строительства, промышленности. Со временем, когда мы научимся побеждать климат, мы пойдем еще дальше…” Трудно, оказывается, постоянно жить с мыслью о неизбежности войны. – Ну тогда ладно, – сказал президент. – Мы решили согласиться на проведение плебисцита. Возможно, мне придется повоевать – наши люди не любят снимать звезды с флага , раз уж они там есть. Однако, как и вы, надеюсь, что добьюсь своего. – Рад, очень рад. – Вы получили проект нашего совместного заявления? – Да, – подтвердил Хауден. – Энгри специально прилетел на Запад повидать меня. Я внес кое какие предложения, а детали они с Лексингтоном подработают. – Тогда к завтрашнему утру мы это уладим, на очереди останется Аляска. После заявления, когда придет время наших раздельных выступлений, я буду делать упор на самоопределении для Аляски. Надеюсь, вы тоже. – Конечно, – заметил премьер министр и добавил сухо: – Для Аляски, но и для Канады. – Значит, завтра в четыре, – послышался негромкий смешок. – Сверим часы? Хаудена охватило ощущение необратимости происходящего – словно перед ним неумолимо закрывалась дверь. В трубке послышался тихий голос президента: – Джим? – Да, Тайлер. – А в международном плане ситуация ничуть не улучшается, да вы и сами знаете. – Если не ухудшается, я бы сказал, – ответил Хауден. – Помните, я говорил, что молюсь о том, чтобы нам был дарован год, прежде чем начнется война. Это лучшее, на что мы можем надеяться. – Помню, – подтвердил Хауден. |
