Я ковылял по коридору, опираясь на трости. Где же оружейный склад? Он тоже был нам нужен.

«Внимание! Это капитан Стангер».

Я замер на месте.

– Имеет место небольшое недоразумение.

– Быстрее, папа.

– Слушай. – Я, прихрамывая, потихоньку пошел дальше.

«Окончательно обезумев, бывший Генсек Сифорт, применив силу, пробрался с группой своих вооруженных сторонников на „Галактику“, грубо нарушив данную им клятву. Он уже убил многих членов нашего экипажа и теперь бродит по первому и второму уровням. Он пытается утверждать, что является капитаном „Галактики“. Это не соответствует действительности, но даже если бы это было правдой, я отстранил бы его от должности за клятвоотступничество».

– Ублюдок.

– Тихо, я говорю.

«Команде немедленно занять места по боевому расписанию. Коридорные люки-переборки через одну минуту закрыть. Если заметите вторгшихся на корабль вооруженных людей, немедленно сообщите на капитанский мостик. Пассажиры, ни в коем случае – повторяю: ни в коем случае – не выходите в коридоры».

Я рухнул в кресло.

– Поехали!

Как только аварийные коридорные переборки закроются, их можно будет открыть только по специальному паролю или по команде с капитанского мостика. Приказа Стангера экипажу занять места по боевому расписанию рано или поздно можно было ожидать. А разделив корабль на изолированные сегменты, он лишит нас возможности свободно передвигаться.

Мы бросились к концу седьмой секции. Проскочили в восьмую. Из каюты начал выходить офицер и тут же остановился как вкопанный. Мы пронеслись мимо. Он дернул за что-то черное на ремне. У меня кожа на спине съежилась в ожидании выстрела.

– Па, закрывается! – крикнул бежавший впереди Майкл.

Фити летел по коридору, толкая мое кресло. Двери кают по бокам слились в одно сплошное пятно.

Коридорные переборки были предусмотрены на случай декомпрессии, то есть утечки воздуха. Поэтому если они закрывались, то закрывались быстро. Филип подскочил к люку, но слишком поздно. Внезапно осознав, что мы оказались в ловушке, он отпустил мое кресло, развернулся и побежал обратно. Я беспомощно катился вперед и не мог ничего Поделать с мчащимся по инерции креслом. Майкл схватился за ручки, пытаясь замедлить мое движение. Разогнавшееся кресло ударило его по ногам, и мальчик с глухим стуком упал.

Немного замедлив ход, кресло врезалось в закрывшуюся переборку. От толчка меня едва не выбросило с сиденья. Полуоглушенный, я крутанул колеса и развернул свой транспорт.

Филип галопом несся по коридору. Джаред бежал за ним, бешено работая ногами. Офицер, мимо которого мы проскочили, стоял в ожидании со станнером наготове.

Сын с криком бросился вперед. С разбегу ударил офицера в грудь, сшиб его на землю, так что тот дважды перевернулся. К ним подскочил Джаред. Он кинулся на офицера, не успел тот снова прицелиться станнером. Сцепившись, они упали на палубу.

Джаред вскочил на ноги. Он ударил обмякшее тело офицера раз, второй, третий, потом подбежал к Филипу и опустился рядом с ним на колени.

Ощущая сильную боль, я медленно катился к ним. Смущенный Майкл шел рядом и понемногу подталкивал кресло.

Джаред нежно, как ребенка, держал голову Филипа.

Я похлопал его по плечу:

– Это всего лишь станнер. Через час он будет в полном порядке.

Глаза Джареда налились печалью:

– Он не позвал меня вовремя на помощь…

– Все понимаю, сынок. – Я осмотрелся. – Нам нельзя здесь оставаться. – В любой момент нас могли обнаружить.

– А куда?..

Нам суждено было остаться замурованными в нашей секции, если только я не найду какой-нибудь выход.