Облака – ярко-белые, густыми клочками пуха. Из города, сообщив водителю о своём приходе, мы вышли к ближайшему монастырю. Поднялись по дороге серпантинной (предлагал водитель ехать на машине, но мы отказались – нужно было ногами ощупать местные края).

Монастырь Дискит был очередным лабиринтом, где бродить дозволено свободно. Взбираясь на крыши домов, мы видели обрыв глубокий, слышали, как шумит невидимая нам река. Камни здесь крепкие, уступчатые; по таким лазать – удовольствие; в ином графике я бы непременно задержался тут на несколько дней – крепость рук своих утомить на здешних скалах, пальцы ободрать, колени.

Монахи буддийские привечали нас улыбкой; к назойливости моей, к любопытству моему спокойны были. Завидев с подъёма, как дверь во двор жилой отворилась, я поторопился к двери этой и без опасений прошмыгнул внутрь. Увидел устройство келий здешних. В центре – двор открытый, от него – несколько выходов в комнаты жилые. Поднялся по лестнице на крышу, к двум дополнительным комнатам, и мог неспешно разглядывать кровати, столы, разложенные по сундукам вещи. Был я тих, внимателен. Не ждал деталей особых, но хотел настроение монастырское услышать. Монах движения мои заметил; подошёл к лестнице, постучал по ступеньке; я приготовился оправдываться (глупость показать на лице, сказать, что счёл дверь отворённую проходом общим); оправданий не понадобилось; монах посмотрел на меня снизу, поздоровался; с улыбкой объяснил, что ему нужно уходить; я кивнул – поторопился выйти. Монах, дверь заперев, ключ от замка под камень положил. Теперь при каждой уединённой двери (в тупике, в углублении) ворочал я булыжники, даже стены ковырял; ключа ни одного не обнаружил…

От храма высмотреть можно всю долину. Река Шиок до того просторная и белёсая, что при неверном взоре кажется продолжением пустыни.

Напротив храма установлен пёстрый Будда (высотой с девятиэтажный дом). К нему спускались мы полчаса. Лесенкой старой, сыпучей. В пьедестале Будды святилище малое организовано. Здесь мы встретились с водителем.

Обратная дорога показала нам полнейшую акклиматизацию – не смущали нас подъёмы, и даже Кардунг Ла представился местом уютным; в храме высокогорном оставил я одну из последних матрёшек (для большей наглядности расставил её по всему алтарю – между Буддой и портретом Далай-ламы).

Спуск от перевала затянулся из-за колонны в двадцать военных грузовиков; в Лех возвратились затемно.

Гостиницу нашли в одной из далёких подворотен; мы теперь знали город, и не было насущным останавливаться в центре, вблизи от улицы торговой. Ночь стоила 400 рублей.

Сейчас, после короткой прогулки, готовимся ко сну. Назавтра к пяти утра нас будет ждать такси.

28.08. Дели

(Дели ширится по берегу Ямуны, известной ещё от Махабхараты. Жителей здесь сочтено до 17 миллионов.)

Вылет из Леха состоялся по расписанию, без задержек. Неудобство было в правилах строгих – ручной кладью взять дозволено только фотоаппарат, ноутбук и документы. Прочее нужно оставить в багажном отделении. Споров из-за этого вышло много. Пассажиры ругались с охранниками, доказывали им, что в свитере, в наборе бутербродов, в сувенирах нет ничего опасного; их никто не слушал. Спорщиков возвращали к столу регистрации. Не хотел я ругаться, но и рюкзачок отдавать не желал, так как в него упакована была маска деревянная, в Лехе купленная, – опасался, что в багаже общем она изломается. Выручил раскрасневшийся в негодовании немец; стоял он передо мной, кричал на охранника, настойчиво выворачивал сумку – показывал, что в ней лежат только книги, одежда. Я вида сделался невинного, к охраннику продвинулся бочком – так, чтобы рюкзак мой незаметен был (лямки прятались в складках кофты). Выставил сумку с фотоаппаратом, объективами; показал на сумку с документами. Так – бочком – прошёл. Маску сохранил при себе и был этим доволен.