— Иосиф Дмитриевич, — кивнула Горислава, приветствуя одного из самых влиятельных людей империи.

— Баронесса фон Аден, рад, что вы так оперативно откликнулись на мою просьбу.

Горислава про себя отметила, что ей несколько непривычно слышать о себе с приставкой «баронесса». Однако же так всё и было: с получением мужем титула она сама получила соответствующий статус.

— Не подскажете, чем вызвана сия аудиенция? К чему хотя бы готовиться? — осторожно решила прощупать почву Горислава.

— Сие для меня загадка, — кивнул безопасник. — Знаю только, что встретиться Екатерина Алексеевна хочет с вами наедине. Я вас очень прошу, Горислава… Будьте с ней поласковее. Её состояние здоровья вызывает немалые опасения, а потому… Вы знаете, как мы все не любим болеть и как во время болезни портится у людей характер. Если вдруг она позволит себе какие-либо резкости, не воспринимайте их на свой счёт, я вас прошу. В последнее время Екатерина Алексеевна на редкость здравомысляще подходит ко всем вопросам. Однако же, сами понимаете, возможны эксцессы.

— Понимаю, — кивнула Горислава, однако же в душе совершенно ни черта не понимала. Это что же за состояние здоровья такое у императрицы, что о нём отдельно предупреждает её дядя?

Тем временем Иосиф Дмитриевич заглянул в кабинет к императрице, что-то произнёс, а после попросил Гориславу войти, сам же осторожно покинул помещение, прикрыв за собой дверь.

Горислава медленно прошла в центр комнаты, больше похожей на бальный зал, чем на кабинет. Императрица развалилась в кресле у рабочего стола, сейчас засыпанного множеством бумаг. Однако же первое, на что пришлось обратить внимание, — это воздух. Спёртый воздух с запахами болезни, всевозможными ароматами сухих трав, настоек, микстур и прочего. Ощущение было, будто Горислава вошла в покои умирающего человека.

Однако же императрица полулежала на специальном кресле (никакой кровати не было) и параллельно пыталась ещё читать некие документы. Увидев Гориславу, она отложила бумаги в сторону и кивнула, чуть приподнявшись на локтях:

— Простите, баронесса. Встать и поприветствовать вас подобающе не могу — состояние здоровья не позволяет.

Горислава склонила голову в приветствии и сделала небольшой книксен — всё-таки разница положений обязывала.

Императрица указала рукой на свободное кресло.

— Присаживайтесь, нам есть о чём поговорить.

Горислава последовала предложению, расправила складки платья и только сейчас заметила, что под пёстрыми одеждами родовичей, вышитыми обережными символами, живот у императрицы уж очень сильно выступает.

А если императрица находится на поздних сроках беременности, тогда подобное состояние вполне объяснимо…

Сама же Горислава из собственного опыта помнила, что поздние сроки были не самыми радужными в жизни женщины. Однако же за все три подобных периода Горислава не припомнила, чтобы у неё было настолько плохое состояние, как у императрицы.

Что-то не так…

В сердце закрались тревога и мимолётные нехорошие предчувствия.

— Баронесса, я знаю, у нас с вами были разногласия в прошлом по разным причинам. Мы практически сверстницы, были молоды, сильны, красивы, конкурировали какое-то время за внимание мужчин. Но жизни наши сложились по-разному. Вы — счастливая мать, жена. Я же… императрица. Моё же счастье прервали заговор Молчащих и смерть отца на моих глазах. После этого столько всего свалилось… Но старая вражда и соперничество продолжали между нами тлеть. Однако же последние месяцы заставили меня полностью изменить своё отношение к Рароговым и фон Аденам. Каковы бы ни были наши с вами взаимоотношения, империи ещё нужно поискать таких же верных и достойных подданных.

«Когда так мягко стелют, спать будем на лезвиях», — мелькнула непрошенная мысль у Гориславы.