И сначала долго-долго смотрел в её глаза, ничего не говоря. Он видел, что ей не по себе, она боится всего того, что происходит, но он хотел всего лишь наглядеться на неё. Возможно, в последний раз в своей жизни. Он понимал, что если она выполнит его просьбу, а он в этом практически не сомневался, то больше они уже вряд ли когда-нибудь встретятся.

— Пап, не пугай меня. Что ты хотел? — проговорила Радмила. — Ты сейчас так смотришь, как будто… Не знаю, хочешь заглянуть мне в душу, — выпалила она.

— Дочь, — сказал он, — ты знаешь… Да, я сейчас собрался в экспедицию на крайний, далёкий север. Туда нам надо будет сначала лететь дирижаблем, потом, не знаю, ехать каким-то особым кораблём, который раскалывает льды, потом, возможно, на собачьих упряжках. Я не знаю точно, но это очень далеко и очень-очень непросто. Я написал завещание.

Радмила вскинула на него глаза, открыла рот, даже приложила правую руку к губам, но он остановил её.

— Так надо, на всякий случай, — сказал он. — Это безжизненная ледяная пустыня. Там может случиться всё, что угодно. Поэтому моё завещание должно быть у тебя. Но дело в том, что есть кое-что ещё. Плюс ко всему.

— Что такое? — проговорила Радмила, внимательно глядя на отца.

— Слушай меня внимательно, не перебивай и, пожалуйста, не впадай в истерику. Я знаю, что тебе будет не по себе от всего мной сказанного, но так надо. Ты потом, когда-нибудь, обязательно поймёшь, а может быть, и никогда не поймёшь, но это даже к лучшему.

— Папа, — проговорила Радмила, — ты уже меня пугаешь.

— Не перебивай меня, — твёрдо заявил Слободан. — Так вот, через три недели, начиная с этого дня, если обо мне не будет совершенно никаких вестей, если я не дам о себе знать тебе или императрице, ты должна исчезнуть.

— Что значит «исчезнуть»? — не поняла Радмила.

— Это обозначает то, что ты должна раствориться. Пойти за помощью к такому человеку… Даже не так: к человеку из такого рода, которому ты лично доверяешь. При этом не связанному со мной совершенно никак. Это твоё задание. Ещё раз запомни внимательно: если я через три недели вообще никак не выйду на связь, то твоя задача — исчезнуть из этого дома, из Академии с концами. То есть так, чтобы этих самых концов не нашли.

— Папа, что ты такое говоришь? — слёзы уже появились в глазах Радмилы.

— Нет, дочь моя, ты сильная, ты вся в меня, ты справишься. Итак, ты помнишь то самое страшное существо, которое глядело на тебя моими глазами? — взгляд Зорича, по мнению его дочери, сейчас был ничуть не лучше.

— Помню, конечно, помню, — едва сдерживая слёзы, проговорила Радмила. — Но при чём оно-то тут? Я думала, что всё уже закончено, всё уже позади.

— К сожалению, нет, дочь моя. Это существо шантажирует меня. И оно обязательно вернётся. Оно дало мне конкретный срок, после которого оно вернётся за новостями о моём задании. И если вот этих самых новостей не будет, это существо заберёт тебя в качестве заложницы. Потому что, если я не отзовусь, что начал добычу кое-чего для него, просто исчезай. Никаких следов, никаких писем подружкам, даже просто упоминаний. Ты собираешь небольшую сумку с необходимыми тебе вещами. Не забудь завещание и драгоценности. С этим ты уходишь к одному-единственному человеку. Именно поэтому я не даю тебе никаких инструкций.

— Почему? Я не понимаю, — Радмила чувствовала, как будто перед ней разверзлась пропасть, бездна, в которую она глядит и никак не может понять, как именно угораздило её оказаться на краю.

— Просто пойми, что, если вдруг я буду знать, где ты, он прочитает это в моей голове. Затем через это найдёт тебя, прочитает всё в твоей голове.