Зрители до этого улыбались, в предвкушении продолжения веселья, и вот оно последовало — зал взорвался смехом.

Дождавшись когда публика немного успокоится, стендапер кинул в зал свою реплику.

— Олбани — это такая дыра, — он понимающе покивал. — Мы не за что не позволим отправить туда такую красавицу! Давайте в этом все поклянемся! — предложил он зал. Зрители ответили дружным хохотом.

— То есть ты еще живешь с отцом? — продолжил стендапер.

— Увы да, — призналась с печалью в голосе Сара, вновь вызвав смех. — Очень хочется самостоятельности. Но я не могу съехать от отца в никуда. В хорошей еврейской семье, по традициям, дочь может съехать только если выйдешь замуж. То есть одна я уехать не могу, только если кто-то заберёт. Моя жизнь это сраное объявление в газете. «Сара. Отличное состояние. Только самовывоз».

Публика лежала. Стендапер тянул большой палец вверх и тоже не мог справиться со смехом. И тут Сара его добила — начала отплясывать чечетку, которая совершенно неожиданно переросла в кан-кан. Музыканты тут же схватились за инструменты и подыграл ей.

— С дороги! — пробиваясь к сцене, орал Боб, парень который недавно безуспешно пытался пригласить Сару на танец.

Но он в своем стремлении был не одинок. Зрители мужского пола, очарованные длинными ногами танцовщицы, не сговариваясь, ломанулись к сцене, им наперерез бежали Пол с приятелем Тедди. Завязалась драка.

Последнее, что помнила Сара — это вой полицейских сирен.

Глава 7

— Фрэнк, тебя к телефону, — сообщила мне Марта, когда я спустился на завтрак.

— Кто там? — изменив маршрут на гостиную, спросил я.

— Какой-то полицейский участок в Нижнем Манхэттене, — удивленно ответила домоправительница.

Я тоже удивился, взял у нее трубку и произнес:

— Фрэнк Уилсон у телефона.

— Фрэнк! — услышал я женский голос, из-за плохой связи я не смог понять кому он принадлежит. — Забери меня, пожалуйста, отсюда! — и столько в этом голосе было отчаяния, что я еще больше заинтересовался происходящим.

— Это кто? — осторожно спросил я.

— Это Сара! Меня задержали за непристойное поведение и за меня нужно внести залог. А отцу я звонить боюсь. Фрэнк, вытащи меня отсюда! — на том конце провода разревелись.

— А мне, значит, ты звонить не боишься? — спросил я, но меня из-за громких рыданий не услышали.

Она идиотка что ли? Звонит мне как ни в чем не бывало после всего, что обо мне наговорила. Выставила меня перед всем светом альфонсом. Еще и с Гэтсби сравнила, а тот вообще из-за бабок с престарелым миллионером спал. И после всего этого я должен бежать ее спасать, еще и залог за нее платить⁈

— Лейтенант Купер, полиция Нью-Йорка,17-й участок — представился по телефону невидимый собеседник, который забрал у Сары трубку, и тут же продиктовал адрес полицейского участка в Нью-Йорке. — Если не хотите, чтобы вашу невесту арестовали, приезжайте до десяти утра, — сухо проинформировал он меня.

— Невесту⁈ — мое возмущение никто не услышал, шли короткие гудки.

Я со злостью обрушил телефонную трубку на базу и витиевато выругался.

— Что еще случилось? — в гостиную заглянул дядя Брайан, который судя по его угрюмому виду решил, что темная полоса у Уилсонов продолжается.

Как он вчера орал, когда узнал, спасибо соседке миссис Пэйдж, о том, что о его любимом племяннике написали в женском журнале. Досталось всем: и журналистам, напечатавшим такую гнусность, и Саре, оболгавшей приличного человека и мне, за то, что связался с «какой-то девкой».