- Сам-то, поди, с ведьмой связался и в ус не дул, - укорил шляхтича Добрыша. - Подевалась она в подвал, теперь выбраться не может. Ты, часом, не знаешь, где тут имеется волшебная дверь в подземелье?

Услышав про подвал, атаман как-то нервно зашевелился. Он, подлец, что-то знал, но по врожденной привычке делиться информацией не спешил. Привычка - вторая натура, а шляхтич искренне верил, что из любой информации следует извлекать для себя прибыль. Однако опасливо посмотрел в сторону стоявшего на отшибе сарайчика.

Вот уж Добрыша никогда бы не додумался, что вход в подвал - где-то вне дома. Он отправился к тому строению, отметив про себя, что совсем скоро рассветет: темнота разбавлялась обычной предутренней хмарью.

- Она путается со Змеем! - все тем же шепотом предупредил атаман. - Это Маринкин переулок татарской слободы, она "отравшица", "зельница", "кореньщица", "чародейница". Она изготавливает приворотные зелья, срезает следы с земли и сжигает их для вреда.

- Эк, тебя прорвало! - не поворачиваясь, хмыкнул Добрыша.

- Глупец! - даже взвизгнул шляхтич. - Развяжи меня, я тебе пригожусь.

Оно, конечно, верно: атаман - это тот человек, на которого можно всегда положиться. Однако нездоровая репутация у хозяйки, если бы могли местные жители - убили бы давно, а дом сожгли. Значит, не могут, не по зубам Маришка полянам и жемойтам с литами.

- Что за Змей? - подойдя к маленькому сарайчику, решил уточнить Добрыша. - Горыныч, что ли?

- Сам ты Горыныч! - обиделся шляхтич. - Тугарин, конечно же!

Ах, ну да, Добрыша даже головой кивнул. Если Змей - то Тугарин (tuhooja - вредитель, в переводе с финского, примечание автора). Если Маришка - то значит смерть (mrti - смерть, на руническом санскрите, примечание автора). Никаких предрассудков, касательно предстоящего похода в подземелье у лива не осталось. Василия и саму Маришку надо выручать. Этот шляхтич, да и вся его сытая банда - вот, кто на самом деле Тугарины.

Больше не слушая шипенье и причитанья атамана, Добрыша, отбросив щеколду, шагнул в дверь, согнувшись в три погибели.

Вниз вели деревянные ступени, весь подземный ход был укреплен переплетенными стволами ив, так что суглинок сверху не грозил обвалом. Вообще, весь ход, достаточно просторный, чтоб в нем можно было выпрямиться в полный рост, казался норой, прорытой гигантским червем. Освещался он какими-то мелкими грибами, целыми колониями покрывавшими отдельные участки стен. Свет был слабый и зеленоватый, но для того, чтобы двигаться вперед, его было вполне достаточно.

Совсем скоро ход расширился до небольшой пещеры, или грота, также освещенный призрачным огнем гнилушек.

- Добрыша! - раздался голос Василия. - Ты бы факел распалил, что ли! Ходишь тут с зеленой мордой - штаны можно обмочить от страха.

- Твои штаны остались наверху, - ответил лив, пытаясь разглядеть, откуда доносится голос. - А твоя подружка тоже тут?

- Ну-ка отзовись, - сказал Вася.

- Я тоже здесь, - вздохнула Маришка.

Наконец, Добрыше удалось разглядеть, где же сидят двое с кровати-перевертыша. А сидели они в небольшой клети, причем, сидели тесно и даже в обнимку. Никакой дверцы, чтобы эта обрешеченная клеть открывалась, не существовало. Никитич обнаружил возле стены изготовленный пучок лучин, извлек из кармана огниво и сделал свет.

- А как же вытаскивают людей из-за решетки? - спросил он, озадаченно ощупывая прочные стальные прутья, имеющие, впрочем, некие зазубрины, словно их кто-то пытался перебить. Или перекусить.

- Да никак, - ответила Маришка и еще теснее прижалась к Васе. - Люди отсюда сами не выходят.

Добрыша недоверчиво оглядел пол в клети: ни костей, вообще никаких намеков на заточении здесь человека. Будто эти двое - первые посетители.

- Сами-то, конечно, отсюда не выбираются, - согласился Добрыша.