— Я больше не могу оставаться на солнцепеке, — сказала она, протягивая Нику фотокамеру.

Она вернулась ко входу в парк, где под навесами из пальмовых листьев разместились сувенирная лавка и кафе. Взяв банку колы и заказав сандвич, она села за столик.

Написав на открытке «Дорогой Саймон», Дейзи остановилась. Почувствовав внезапную слабость, она принялась тереть пальцами виски.

Глядя на чистую открытку, она с ужасом представила себе, что написала всю правду.

«Дорогой Саймон, я понимаю, что очень удобно быть благородным, уметь жертвовать собой, но, если бы ты сначала думал о нас и только потом о работе, я не оказалась бы теперь в таком безвыходном положении. Должна признаться, что на днях я чуть не изменила тебе с Ником. Меня притягивает к нему словно магнитом, и я не уверена, что смогу устоять против искушения. Ты будешь сильно огорчен, если я уступлю? Всего один раз. Пришли ответ по факсу — только «да» или «нет». Я по-прежнему люблю тебя, но начинаю думать, что это единственный способ избавиться от наваждения. Разумеется, потом я возненавижу себя, а возможно, и его тоже, однако…»

Поставив локти на стол, она снова принялась тереть виски.

Боже, как мне в голову могло прийти такое?

— Вам нехорошо? — спросил женский голос.

Это была официантка, которая принесла сандвич.

— Ничего страшного. — Дейзи вымученно улыбнулась. — Просто жарко, к тому же я сегодня без завтрака.

— Это плохо, завтракать надо.

Голос принадлежал не официантке.

Дейзи мгновенно напряглась, но промолчала, дождавшись, пока уйдет официантка. В кафе почти никого не было, если не считать компании немцев, которые сидели через столик от них.

— Я хочу, чтобы ты ушел, — приглушенным голосом промолвила Дейзи.

— Похоже, тебе нехорошо.

Да, мне плохо и будет плохо до тех пор, пока ты околачиваешься рядом.

— Мне очень хорошо. Но будет еще лучше, если ты вернешься к Тэре.

— Тэре и без меня неплохо. Она беседует с парочкой таких же, как она, любителей обезьян. Они, кажется, из Йоркшира. Кроме того, не тебя одну мучает жажда.

Ник подошел к стойке, купил минералки и, вернувшись за столик, стал через трубочку потягивать воду.

Дейзи принялась за сандвич.

Он не спускал с нее глаз. Несмотря на то что он был в темных очках, она постоянно ощущала на себе его пристальный взгляд. Наконец она не выдержала:

— Если ты опять за старое, лучше забудь.

— Я зашел, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.

— А что со мной может случиться?

Съев половину сандвича, Дейзи отложила оставшуюся половину в сторону. Она уже не чувствовала голода. Запив колой, она положила перед собой открытку и начала писать.

— Кому ты пишешь? — спросил Ник.

— Маме.

— Почему она не поехала с тобой?

— Не хотела оставлять собаку. Она только что взяла его. Подумала, что он решит, будто его бросили.

«Дорогая мама, — писала она. — Тебе бы здесь понравилось. Если я когда-нибудь еще соберусь сюда, то обязательно возьму тебя с собой. Здесь восхитительные цветы — я привезу тебе несколько веточек гибискуса. Мы сейчас в парке живой природы, Тэра кормит обезьян арахисом. Я замечательно провожу время, жаль только, что…»

Она оторвалась от писания и подняла голову.

— Прекрати на меня пялиться.

— Но я хочу смотреть на тебя.

— Иди посмотри на обезьян. — Она снова склонилась над открыткой и продолжила:

«…со мной нет Саймона.