Сэр Питер остановился перед новеньким домом с кирпичным фасадом и отделанными шероховатым камнем углами.

– За это заплачено, жена, въезжай хоть сейчас. Комнаты обшиты панелями и покрашены, прекрасные подъемные окна, лестницы широкие, с площадками, а позади симпатичный дворик, засаженный вьющимися растениями, жасмином и другой зеленью. – Достав из кармана ключ, он отпер парадную дверь.

– Как называется это жуткое место? – поинтересовалась графиня, озирая улицу, груды строительных материалов, еще не тронутые участки, заросшие сорняками, и частично выкопанную под фундамент соседнего дома яму.

– Бонд‑стрит, женушка.

– Похоже на развалины Трои.

– Уверяю тебя, что скоро она станет самой модной улицей в Лондоне.

– Чепуха! – заявила графиня, поднимаясь по ступенькам и замечая, что ни на одном доме напротив нет крыши. – Это будет, когда рак на горе свистнет.

Сэр Питер уже вошел в гулкий вестибюль.

– Как видишь, он частично обставлен. Обои по последнему слову моды, для тех, кто идет с ней в ногу.

Как только они оказались в доме, выражение лица графини переменилось, потому что внутреннее убранство и в самом деле оказалось прекрасным. Наверх из вестибюля – элегантных пропорций и с мраморным полом в черно‑белую клетку – вела плавно изгибающаяся лестница. Обернувшись, ее светлость пристально посмотрела на мужа.

– И ты за это заплатил?

– Какой прок держать деньги в сундуке? Я не хочу быть самым богатым человеком на кладбище. – Он кивнул. – Все подписано, осталось поставить печати. – Затем повернулся к Элпью, желая стереть с ее лица выражение недоверия. – А для тебя, Элпью, поскольку ты все равно что дочь для моей дорогой жены, я тоже позаботился о прекрасных покоях. Верхний этаж – очень просторный, не сомневайся, – и он весь твой. И если ты не против направить свои, ах, какие легкие стопы вверх по лестнице, можешь сбегать посмотреть, маленькая изменница, пока я показываю жене наше славное новое жилище.

Графиня бродила, прикасаясь ко всему, словно желая убедиться, что это явь, а не сон.

– Но деньги? – запинаясь, пробормотала она, когда муж следом за ней вошел в столовую.

– Позволю напомнить тебе, жена, или, возможно, сообщить, поскольку, боюсь, я мог забыть это сделать, – произнес он, беря ее за руку, – что мои деловые операции, которые за последние несколько лет я провернул как в обеих Америках, так и в Индиях, сделали меня богатейшим человеком Лондона.

Они вошли в кухню, и графиня ахнула при виде открывшегося ей великолепного зрелища. Она подбежала к очагу и принялась поворачивать чугунный вертел.

– Можно зажарить целого поросенка.

– И с гарниром. Один мой большой приятель, вождь индейцев чероки, с которым я там подружился, дал мне восхитительный рецепт жареного поросенка с каштанами и яблоками, сдобренными специями. Он частенько готовил его в своем вигваме. – Сэр Питер принялся демонстрировать другие приспособления. – Воды вдоволь. Она проведена даже в столовую – там устроен маленький фонтан.

Графиня, сунув голову в очаг, исследовала многочисленные крюки – готовить можно было одновременно в нескольких котелках. Вынырнув, она побежала к печке для выпечки хлеба, которая располагалась у задней двери.

– Все будет как в прежние времена, только лучше. – Сэр Питер, подбоченясь, с усмешкой смотрел на жену, которая носилась по кухне, поглаживая утварь. – Мы сможем принимать членов королевской семьи. Представь только, какое меню смогут воплотить здесь наши слуги: утиное рагу, тушеные устрицы, отбивной кролик…

Графиня, как во сне, подхватила:

– Маринованные голуби, испанские слойки, мясной соус, суп‑пюре из камбалы…

– Так что скажешь, дорогая женушка?

– Давай поднимемся наверх.