– Вот в эттом‑то etui и был ключ от дома эттого господина, и несколько недель он будет пустовать, пока тот не вегнется. А дом эттот стоит на Бонд‑стгит, единственный дом с синей двегью.

Графиня не сводила глаз с углей в очаге.

– Значит, кто‑то украл множество драгоценностей? – Нижняя челюсть у нее задрожала, глаза наполнились слезами. – И ключ от парадной двери?

Пигаль посмотрела на Элпью.

– Принеси мне сумку.

Элпью подала сумку, которую Пигаль оставила у столика.

Герцогиня вытащила из нее объемистый сверток в салфетке.

– Я взяла на себя смелость пгинести тебе немного сластей. Во двогце не обгащают внимания, если пгопадают такие мелочи. – В салфетке оказались марципаны, вафли и несколько кусков помадки, сваренной из сахара и фруктов.

Графиня задержала взор на заманчивом гостинце, челюсть ее еще раз дрогнула, взгляд заметался между марципаном и помадкой. Она взяла марципан, украшенный фиником.

– Что мне делать, Олимпия? – Она сжевала лакомый кусочек и сунула в рот другой. – Этим вечером я сделала еще одно открытие, которое подкрепляет правдивость твоего рассказа. – Она кивнула своей помощнице. – Банку, Элпью.

Элпью исчезла в буфетной.

– Ты должна быть остогожна, Эшби. – Пигаль сжала руку подруги. – Ты оказалась в опасном положении.

– Когда он вернется, я брошу ему вызов, Пигаль. – Она отерла со щеки слезу. – Ты побудешь со мной, пока я с ним поговорю?

Пигаль похлопала графиню по руке.

– D'accord.

Когда Элпью вернулась с банкой, хлопнула парадная дверь. Элпью метнулась назад в буфетную, сунула банку на место и вернулась на кухню с заплесневелой приправой.

Готовые к бою графиня и Пигаль вскочили на ноги.

Из‑за кухонной дверь показалась голова с длинными каштановыми волосами.

– Я услышал голоса. Понял, что вы здесь. Дай, думаю, загляну. – Это был мистер Ньютон. – Я весь вечер бился над этим уравнением. Не могу от него отвлечься. – Он достал из кармана мятый листок и помахал им в воздухе, подтаскивая к огню стул. – Отличная идея – жить на кухне. Очень экономично. – Он сел. – Добрый вечер. – Пожав Пигаль руку, он разгладил листок на коленях.

Гадая, не пьян ли он, графиня предложила ему сладостей.

– Потрясающе, знаете ли. – Он взял вафлю и почесал в затылке. – Я бьюсь над этим больше, чем над теми построениями, которые я использовал, чтобы вычислить скорость света.

– Простите, мистер Ньютон, если это прозвучит дерзко, – графиня склонила голову набок, – но зачем вам было вычислять скорость света?

– Ведь это не лошадь, котогая бежит в Нью‑магкете! – воскликнула Пигаль, жуя кусок красной помадки.

Не обращая на них внимания, Элпью пристроилась у ног мистера Ньютона.

– Ртуть и медь очень трудно соединить, – бормотал он, глядя в бумажку. – Алхимики называют это «растительным процессом». Получается в некотором роде бесполезный камень… – Он ткнул в символ. – А что касается железа и меди, сплавить их возможно, но с некоторым трудом, и в результате получается всего лишь похожий на металл камень зеленоватого цвета, устойчивый к ржавчине.

Графиня и Пигаль, вздернув брови, переглянулись.

– Элпью, догогуша, в салоне гогит камин?

– Горел, когда я уходила, – кивнула Элпью. – Может быть, нужно подбросить.

– Возможно, если вы с мистером Ньютоном хотите поработать…

– Нет‑нет, – отозвался Ньютон, целиком засовывая в рот миндальный марципан.