— Из Индии? — спросил часовой.

— Да, точно! Вот хорошая страна, хоть и дикая. Голые ходят, одним рисом питаются. Но чай у них — это что-то! Бодрит так, что глаза на лоб лезут. Пробовал чай, Немой?

А я взял и кивнул машинально. Пили мы в десанте эту бурду жидко- жёлтого цвета.

У Сытина от удивления глаза на лоб полезли.

— Это где ты его пробовал? В кабаки пока не завозили, вроде!

Бля, опять спалился! А Сытин хорош — на такой ерунде меня поймал.

— Значит, так, Немой! — сказал Сытин, когда часовой принёс холодное мясо с хлебом и горячий чай. — Разговор у нас, как ты понимаешь, будет долгий. Ты — маг-перекидыш, на учёте не состоишь, я проверил. Откуда ты взялся, почему до сих пор не попал в руки моей службы? Этого я пока не знаю. А узнать надо, понимаешь? Вдруг ты шпион? Перекидыш в кота — удобно, а? Шмыг в форточку — и лежи себе на кушетке, облизывайся. Секреты слушай. Или тебя к князю враги подослали?

Я замотал головой и замычал, делая большие честные глаза.

— Да я верю, верю, — сказал Сытин. — Так, предположения строю по привычке. Был бы ты шпионом — не стал бы у кабака так глупо палиться. Да и на меня случайно выскочил. Я в том районе вообще не должен был вчера оказаться. Но выяснить всё о тебе я по долгу службы обязан, понимаешь?

Я угрюмо кивнул. Бля, да я и сам с удовольствием бы что-нибудь про себя выяснил! Так что валяй, коли, начальник!

— А как выяснить, если ты не говоришь? — продолжал спрашивать Сытин. — Но тут я придумал одну хитрость. Я буду задавать тебе вопросы, а мне отвечай — да, или нет. Если хочешь — можешь врать, мне это пофиг. Вопросы такие, что я тебя всё равно рано или поздно раскушу. И вот тогда враньё припомню. Понял?

Что тут не понять? Следователь он опытный, цепкий. Это сразу видно. Но и я не дурак — за нос его могу водить долго. Тем более, что самые важные вопросы он не задаст. Просто не догадается.

Только смысла в этом нет. Моя боевая задача сейчас — ужиться в этом мире. Дальше по обстоятельствам. Но пока — просто ужиться. Найти стартовую позицию. А это трудно, если сходу со всем миром воевать. Мне нужны союзники.

Я откусил хлеб, запил его чаем. Бля, действительно, вкусно. И бодрит. А что же за бурду нам тогда в столовке давали?

На роль союзника Сытин подходил отлично.

Я вздохнул и показал рукой, словно пишу по бумаге.

Глаза Сытина стали круглыми от удивления.

— Немой! Ты что, бля — писать умеешь? Грамотный?

Я скромно кивнул.

— А какого хера ты молчал?!

Я замычал, показывая рукой на свой рот.

— Точно, бля! А какого хера я тебя вчера не спросил? — самокритично заметил Сытин. — Ща, погоди!

Он дёрнул ящик стола.

— Бля, заперто!

Сытин стукнул кулаком по краю столешницы. На секунду вспыхнуло бледное синеватое пламя, в воздухе запахло грозой.

— Другое дело! — удовлетворённо сказал Сытин и открыл ящик. — А бумага-то у Никиты Ильича какая, а? Нашей работы, не китайская! Из чистого камыша. Умеют делать, когда захотят!

Он достал из ящика несколько толстых желтоватых листов и чернильницу с гусиным пером. Придвинул всё это добро ко мне.

— Давай, Немой, пиши по порядку. Как зовут, откуда. Где обучался магии и грамоте. Как попал в Старгород, с какой целью. В общем — всё, что вспомнишь. А потом я спрашивать буду.

Что-то погорячился я, похоже, насчёт умения писать. Я-то имел в виду авторучку. А тут — птичья шерсть.

Я обмакнул перо в чернильницу и поднёс к бумаге. На лист немедленно упала жирная клякса. Да, бля! Как этим пишут-то?

Через несколько минут мучительных усилий я протянул Сытину покрытый каракулями лист.