Софи повернулась, оглядела результат моей работы и захлопала воодушевленно в ладоши.

- Тогда давай сделаем ее по-настоящему красивой, чтобы все родственники злились вдвойне. Можно я сделаю ей прическу ...? - Вопрошающе она указала на внушительный арсенал щеток, заколок и лака для волос, которые ждали, чтобы их использовали у папы на полочке.

- Конечно. Я еще немного поправлю ей грудь, - ответила я усмехаясь. - Это ее порадует.

- Определенно, - согласилась со мной Софи и начала усердно причесывать волосы. - Кроме того, нам стоит накрасить ей ногти. Сделать французский маникюр. Выглядит благородно.

- Это делай ты, подобное я не умею.

- Для этого я здесь! - воскликнула Софи с энтузиазмом. - О Боже, если я кому-нибудь расскажу об этом ... никто мне не поверит. Это действительно невероятно. Лучше чем джазовые танцы. Я имею в виду - мы даем ей последний штрих.

- Самый последний. – Засмеявшись, мы посмотрели друг на друга и сразу же снова стали серьезными.

- Это вообще правильно? - спросила Софи и этим выразила то, о чем и я как раз подумала. - Я имею в виду, она умерла, а мы - мы здесь шутим и смеемся ...?

Я прислушалась к гудению холодильных установок и к песне, которая как раз транслировалась по радио, старый номер от Led Zeppelin, который я прекрасно знала благодаря выкрутасам Леандера, когда тот хотел стать рок-звездой. Stairway to heaven.

- Правильно. Я думаю нам не только можно, но мы даже должны. Если ее душа еще здесь ...

Испытывающе я посмотрела на Софи. Ее взгляд был устремлен на меня.

- Если ее душа еще летает где-то здесь, то она обрадуется, что мы не стоим здесь одеревенело и скорбим, и что еще не растеряли свой юмор.

- Ты думаешь, она здесь? - Теперь и Софи тоже прислушалась. Только теперь я заметила, что вовсе не мерзла, хотя на мне были одеты только тонкие джинсы и футболка с коротким рукавом. При этом температура здесь внизу составляла не больше, чем пятнадцать градусов. Казалось, Софи тоже не мерзла. У меня было почти такое чувство, будто мне на спину светит солнце. Но это были только холодные неоновые лампы, которые висели на потолке.

Я не знала, была ли она здесь. Но что-то здесь было, кроме нас и вороны, которая мирно взъерошив перья, сидела на решетке и упорно за нами наблюдала.

Внезапно к навязчивой вони формальдегида примешался запах только что расцветших цветов, а звук радио минимально изменился, стал более ясным и чистым. Протянув через стол руку, Софи взяла мою.

Она тоже это слышала? Тихое, довольное напевание старой женщины, которая была счастлива и довольна своей жизнью - поэтому и после нее тоже всегда ей будет, не имело значения, что думали другие?

- Ребята? Люси? О, вы ... Боже мой ... - Папа суетливо оттолкнул нас в сторону. Я чуть не упала, так сильно застало меня врасплох его присутствие. Я не слышала, как он вошел. Также и Софи, чтобы не свалиться, пришлось снова вцепиться в шкаф. - О. Хорошо. Прекрасно. Госпожа Раубах. Да. И она выглядит - она выглядит - превосходно, - искал папа слова, чтобы выразиться, когда заметил экстравагантную прическу, с поднятыми вверх волосами и ее увеличенную грудь.

- Что с мамой? - Внезапно я вернулась назад в реальность. Никакого больше запаха цветов, никакого напевания, никакого чистого звука радио. Как были дела у моего братика или сестренки? Успокаивающе папа поднял свои тонкие руки вверх.

- Все в порядке. Он здоров. У твоей мамы были преждевременные схватки, но ничего не случилось и она для наблюдения останется на ночь в больнице. Отныне она должна ... – Папа, вздыхая, выдохнул и почесал за ухом. - Что же, ей нужно будет много лежать. Но и с этим ...

Он прокашлялся, как будто сам сомневался в этом.

- Но и с этим мы как-нибудь справимся.

- Я с удовольствием помогу, - предложила Софи с готовностью и освободилась от своих перчаток.