Свистки других доказали мне, что он сделал это, и поэтому я остановилась лишь тогда, когда мы достигли ничем не украшенную скамью в тени одного из деревьев. Это не было хорошим местом для разговора, так как здесь пахло старым собачьим говном и отходами, но между тем я была уже уверенна в том, что это так же не будет хорошим разговором. Так что все подходило.

Как только Сеппо сел рядом со мной и вытянул в длину свои ноги, я почувствовала, как мое сердце сделало странный скачок, навстречу ему – так же, как раньше. Между Сеппо и мной Леандер посеял роковые недоразумения, а его мотивация была отнюдь не только защита, но прежде всего ревность. Врать Сеппо стало для меня почти привычкой. Тем сложнее было найти подходящие слова и всегда, как я только хотела начать что-то говорить, мое сердце снова делало свои идиотские скачки.

- Это не разговор, это молчание, - заметил Сеппо объективно после нескольких минут и получил толчок моим правым локтем. - Только лишь хотел указать тебе на это, - добавил он ухмыляясь. - Молчание тоже хорошо.

- Да, возможно. Но мне нельзя сейчас этого делать. Мы слишком долго молчали ...

- Ты молчала, Катц, а не мы. Ты пряталась, в твоем странном швейном братстве, в киоске, в столовой ...

- Потому что я должна! Я должна делать все это дерьмо! - воскликнула я раздраженно. - Швейном братстве, очень смешно, это мое наказание от господина Рюбзама! Я себе этого не выбирала.

- Да, но разве он также обязал тебя смотреть на нас так, будто мы чужие? Нет, не так ли? - Голос Сеппо звучал не сердито, не обиженно, но его прямота заставила меня вновь хватать ртом воздух.

- Это вы так на меня смотрели! Это исходило от вас, и это было уже так, прежде чем меня послали в Америку ...

- Помедленнее, сладкая. - Сеппо положил одну ногу на другую и повернулся в мою сторону, чтобы посмотреть на меня, но я сделала вид, будто отслаивающаяся краска на скамейке интересовала меня больше - поведение, которые он и другие ребята демонстрировали мне в течение многих лет. Все было интереснее, чем человек, который сидел перед тобой - прежде всего, если у того был не тот пол, как у тебя.

- Паркур это светлый, чистый спорт, такой - ну такой, который содержит определенные принципы. Это означает, что ты уважаешь других людей, не воруешь, не пьешь и не куришь. Ты все это растоптала. Таким образом, ты не только себя ввергла в неприятности, но нас всех. Это передается, понимаешь?

- Ты ничего не знаешь, - прошипела я и почувствовала, как мои глаза наполнились слезами. - Меня обманули, тот человек, которой мне больше всего нравиться. Нет, которого я люблю. Он подложил мне все эти вещи, чтобы меня отправили в США, потому что я должна была там что-то для него сделать - но я ничего этого не знала! Я была невиновна!

- Но «Клайне файклинги»* Яннника ты выпила сама и совершенно добровольно позволила сделать ему себе засос. К этому тебя никто не принуждал. Кроме того ... это уж довольно приключенческая история, что ты мне тут рассказываешь, не находишь?

*Алкогольный напиток с водкой и ароматом инжира, с содержанием алкоголя в 20 процентов, переводится как маленький трус.

- Да, нахожу, - ответила я слабо и почувствовала ясно, что начну плакать, если продолжу говорить. - Я тоже так считаю. Но это не было приятной поездкой. Я чуть при этом не умерла, насчет змеи - это не сказка!

Для доказательства и чтобы отвлечь от моих слез, я засучила штанину вверх и протянула Сеппо мою ногу. Шрам от укуса еще четко выделялся. Также кожа вокруг раны была все еще окрашена голубоватым цветом. У меня даже было такое впечатление, что она снова выглядела хуже, чем сразу после выздоровления.

- Святое дерьмо, - прошептал Сеппо и осторожно коснулся ее кончиком пальца. Я вздрогнула, потому что они были холодными и дотрагивались до меня нежнее, чем я считала бы возможным. - Еще болит? Извини, я ...

- Нет, все в прядке.