Прежде чем Фиа успела ответить, Томас положил руки ей на плечи и развернул спиной к себе. Он прижал ее к широкой груди, его большие ладони покоились у нее на плечах. Сердце его билось ровно, и она чувствовала это биение спиной. Руки его были теплыми и сильными, а тело защищало подобно скале. Неожиданная волна качнула корабль, и они прижались друг к другу плотнее. Дыхание Томаса сделалось прерывистым, правая рука крепче обхватила Фиа, ощущая под тонкой накидкой ее упругое тело.

Еще какое-то время он держал ее таким образом. Фиа понимала, что эта близость ей на руку и только облегчает достижение цели, но она не собиралась (Воспользоваться этим преимуществом. Она ни говорить в этот миг не могла, ни думать, ни о чем, она вообще была не в силах осознавать свое состояние. Каждый дюйм ее плоти требовал прижаться к нему еще сильнее. И когда корабль выровнялся, Томас отпустил ее от себя, опустил свои руки, тем самым, освободив Фиа. Он отступил назад и указал в сторону берега.

– Посмотрите. – Голос его прозвучал довольно устало. Или это только показалось Фиа, потому что кровь прилила к голове?

«Надо скорее что-нибудь сказать», – мелькнуло у нее.

– А что там? – спросила она.

– Земля, Шотландия.

– Где? – Фиа взглянула на горизонт.

– Там! Посмотрите, вдали темная полоска. – Фиа обернулась и посмотрела на Томаса. Его взгляд был прикован к горизонту.

– Куда вы привезли меня?

– Домой, Фиа, – тихо ответил он.

Глава 14

Через крошечный иллюминатор Фиа увидела пробивающийся издалека сквозь туман свет маяка. А некоторое время спустя один из матросов зашел к ней в каюту и нетерпеливыми жестами попросил следовать за ним.

Когда Томас сказал ей, что темная полоска на горизонте – это Шотландия, неожиданные чувства волной захлестнули Фиа. Она ожидала, что Томас привезет ее куда угодно, но только не сюда.

Она смотрела, как матрос бесцеремонно сложил ее вещи в саквояж, затем с ворчанием поднял ее чемодан на плечо, подхватил саквояж и кивком указал на дверь.

Подавив неприятное чувство, Фиа покинула каюту и вышла на палубу. Томаса нигде не было видно. Она неохотно повернулась и посмотрела в сторону берега. Совсем близко от корабля она различила сквозь туман контуры скал, которые напоминали зубы огромного чудища. Это мог быть только Остров Макларенов. Фиа ожидала, что испытает боль, с которой трудно будет справиться, но боли не было. Она вдруг поняла, что с нетерпением ждет встречи с островом и замком. «Домой», – сказал Томас. Он привез ее домой. Фиа не забыла, что у Томаса в глубине острова, в пятнадцати милях от поместья Макларенов, был собственный дом. И она решила, что когда он сказал «домой», он имел в виду именно этот, свой дом. Но он привез ее также и в ее родной дом. Она поняла это, испытав теплое чувство возвращения.

Здесь она знала каждое дерево, каждую тропинку. Знала, где и какие цветы расцветают весной, знала, какая часть острова становится осенью алой. Она прекрасно знала замок и все проходы в садовой ограде, знала, в каких комнатах отражается на потолке безбрежное сияние океана. Она знала, какой силы должен быть ветер, чтобы зазвучало эхо в высоких башнях.

Взгляд ее затуманился. Никаких башен больше нет, нет и комнат, на потолках которых отражалось сияние океана. Уонтон-Блаш выгорел дотла шесть лет назад. Она покинула замок непосредственно перед пожаром. А Карр во время пожара был в замке, спасая из огня бесценные для него документы, и заплатил за это увечьем. Небольшая плата по сравнению с потерей, которую он понес бы, если бы в огне сгорели все собранные им компрометирующие документы.

– Быстрее, – поторопил Фиа матрос.