Строчки помогали чеканить шаг. Первый пролет, второй.

На словах о море Воха остановился. Во-первых, уже выбежал во двор, а во-вторых, дальше этих слов стихотворение он не помнил. Да и что можно помнить после моря? Слишком уж оно большое и манящее, особенно для таких, как он, пыльных столичных горожан. Последний раз он видел море в Одессе, мельком. Да и то пьяный.

14

Лариса сидела за столиком в кафе и без удовольствия цедила кофе без кофеина. Потому что за время ожидания уже успела выпить дабл эспрессо, крепкий и черный, как расширенный зрачок шамана вуду.

Было еще достаточно рано, и посетителей в кафе едва бы набралось для игры в «мафию». Пять? Четыре человека.

За дальним столиком примостилась молодая пара. Девушка досыпала на плече у парня, видно, ночи ей для сна не хватило. Парень что-то шептал ей на ухо и целовал в темечко. Лариса поспешила отвести взгляд.

Еще одна молоденькая девушка в углу, по-видимому, студентка, что-то строчила на ноутбуке, наверное, торопилась закончить курсовую.

Лариса вспомнила свои студенческие годы. Тогда интернет только входил в их жизнь, и ей приходилось пропадать в библиотеках. Нарукавники у работников читального зала напоминали ей о черных птицах Хугине и Мугине, сидящих на плечах у бога Одина. «Память и Разум, кажется, их звали так».

Сейчас она бы многое отдала, чтобы забыть о последующих годах после института или даже вообще не поступать на журфак.

Но еще больше она хотела забыть эти месяцы жизни с Калгановым. Если бы не слежка и доносы, она, пожалуй, могла бы считать их счастливыми. А так она все чаще чувствовала себя Саломеей и Далилой в одном флаконе, губящей честного героя ради дешевой славы. Ей хватало смелости винить в этом себя, а не Новака, хотя предложение исходило от него. Винить не винила, но ненавидела его со вчерашнего дня так сильно, что желчь, разливаясь по телу, притупляла боль от мук совести. Неужели он мог интересовать ее как мужчина в начале их знакомства? Между ею и Новаком даже пробежала маленькая искра, но сейчас при мысли о нем по телу начинали ползать воображаемые пауки. Лариса передернула плечами.

В дверях показался Новак, и Лариса махнула рукой, привлекая его внимание. Он холодно кивнул и с деловым видом направился к ее столику. Проигнорировав протянутую руку, присел на кончик стула, всем своим видом демонстрируя, что он не надолго.

— Доброе утро, Виктор Захарович! — Лариса выдавила дежурную улыбку. Все-таки с работодателем можно и первой поздороваться.

Новак сдержанно кивнул и промолчал.

Лариса ждала если не благодарности, то хотя бы какой-то реакции на вчерашний репортаж. «Что это? Такая тактика?» Она не выдержала и снова первой прервала затянувшуюся паузу:

— Ну, что мы делаем дальше?

— С вами — ничего. Совсем.

Лариса была сбита с толку — вот так благодарность! Она резко отодвинула чашку с недопитым кофе и расплескала его под недовольным взглядом Новака.

— Как вас понимать, Виктор Захарович?

— С Тамарой Воропай — вы переборщили, Лариса. Вы устроили ей обструкцию. А мы так не договаривались. И другие наши договоренности я тоже аннулирую.

— Господи! Я только сейчас поняла ваш маневр. — Лариса расхохоталась. — Как я раньше не догадалась?

— О чем это вы? — Новака задели ее слова.

— Вы просто хотели, чтобы я следила для вас за Калгановым.