— Пища? — повторила Лидия, и слова ее вырвались из горла с таким звуком, словно ее вот-вот должно было стошнить.

Син беспомощно смотрел на нее.

— А где вы будете спать? — спросила она подозрительно.

— Если вы беспокоитесь о своей чести, — сказал Син, — я буду спать снаружи у вашей двери, чтобы ночью никто не смог войти к вам.

— А вы… вы не войдете?

Син покачал головой.

— Нет, — ответил он просто. — Я не побеспокою вас.

Лидия сердито повернулась к нему, в глубине ее зеленых глаз пылал огонь.

— Вы думаете, я поверю этому? При всей вашей привлекательности вы — мужчина, а все мужчины — грубые скоты!

Син изучал ее спокойным взглядом.

— Мне жаль, что вы думаете так, — начал он.

— У меня есть на это основания…

Син сунул руку за кушак и вытащил пистолет.

— Вот, — сказал он, — возьмите это. Если кто-нибудь войдет в вашу каюту — воспользуйтесь им.

Девушка смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Благодарю вас, — прошептала она.

Что-то в ее взгляде встревожило Сина.

— Только не в себя, — проворчал он.

— Нет, — тихо сказала Лидия. — Я не собираюсь стреляться. Нет, я буду жить… но многие ответят за то, что произошло сегодня!

— Пусть она забирает с собой старуху, — тихо добавила Кейт.

Син вывел женщин в проход, и Кейт услышала их удаляющиеся шаги.

Она долго стояла, сдвинув брови, и задумчиво наблюдала за ними. Она не была удивлена внезапным влечением Сина к девушке, но что ее озадачило, так это тяготение той к Сину, которое она, как женщина, почувствовала в другой женщине. Она надеялась, что все пойдет по плану, который пока еще смутно зрел в ее голове, иначе могут возникнуть проблемы с Сином.

Когда Кейт вышла на палубу, она увидела, что те уже находились на борту брига. Перегрузка товаров началась; работа продолжалась весь день и даже тихим, холодным вечером. К восьми часам Ол'Пендин, Син и она подсчитали, что только превосходных индийских товаров им досталось на двадцать тысяч фунтов, не говоря уже о пополнении запасов бочонками испанского вина и порохом, которые всегда забирали в подобных случаях. Поднявшись на палубу юта своего корабля, Кейт застала команду, поливающую друг друга ведрами чистой, холодной воды из Гольфстрима, течения, которое омывало родную землю ее брата.

Син увидел Кейт на палубе и заметил, что она смотрит на исчезающие за кормой огни «Доньи Инессы», лицо ее было серьезным и спокойным. Син поднялся к ней с угрожающим видом.

— Зачем, Кейт, — возмутился он, — нам эти ненужные пленники… или ты рассчитываешь получить от них какую-то выгоду? Они будут только помехой и создают определенную угрозу. Ты решила отомстить Маскелайну, захватив ее?

Кейт повернулась к брату, в ее глазах светилась чуть заметная улыбка.

— Попридержи свой длинный надоедливый язык, — сказала она. — Неужели ты не можешь понять, какая удача привалила нам? Эта девчонка — маленький, лакомый кусочек — представляет собой не меньшую ценность, чем все захваченное на «Донье Инессе».

— Как так? — проворчал Син. — Ты хитрая, Кейт. Объясни, что ты имеешь в виду?

— Девушка очень дорога нашему капитану Маскелайну и ее семье в Лондоне. Настолько дорога, что принесет нам выкуп в несколько тысяч фунтов. Ты заметил изумруд на ее пальце — почему бы нам не отправить его Маскелайну с запиской? Неужели это не тронет его черную душу? Затем последует один из ее тонких пальчиков… если он будет колебаться.