|
Но мысли его смешались. Он боялся, как бы мох не увял совсем, и поэтому знал, что не может покинуть скалу. Вернувшись назад, на молчаливую поляну, он установил палатку, отвязал ведро и пошёл поливать скалу водой. Что-то случилось. Уровень опустился от вбитых им в качестве отметки колышков на целых два дюйма. Где-то под землёй засуха напала на источник. Джозеф наполнил ведро и выплеснул его на скалу, а затем ещё раз наполнил ведро. Вскоре ямка опустела, и ему пришлось ждать полтора часа, пока пересыхающий источник наполнил её снова. Впервые его охватила паника. Он заполз в небольшую пещеру и заглянул в щель, из которой медленно капала вода, а потом, весь мокрый от собравшейся в пещере влаги, выбрался наружу. Усевшись рядом с ручьем, он наблюдал за тем, как яма наполняется водой. Ему подумалось, что ток воды заметно уменьшается, когда он смотрит на него. Ветер нервно теребил верхушки сосен.
«Она победит, — громко сказал он. — Засуха войдёт в нас». Он испугался. Вечером, выйдя на тропинку, он посмотрел на солнце, садящееся за Пуэрто-Суело. Застилая море, поднялся туман и скрыл солнце. В тот холодный зимний вечер Джозеф набрал охапку сухих сосновых веток и мешок шишек для вечернего костра. Ночью он разжёг огонь возле ямы с водой, так что его свет падал на узкую струйку потока. Закончив свой скудный ужин, он лёг, подложив под голову седло, и стал наблюдать за водой, медленно стекавшей в углубление. Порывы ветра спали, сосны притихли. Джозефу было слышно, как со всех сторон, ведя разведку по краям, на поляну, скользя по превратившейся в шелуху поверхности земли, вползает засуха. Он слышал, как стонет сопротивляющаяся засыханию земля, когда засуха распространяется по ней. Тогда он встал, опустил ведро под текущую воду, и каждый раз, когда оно наполнялось, выливал его на скалу и присаживался, ожидая, когда ведро наполнится снова. Казалось, что с каждым разом промежуток времени, за который наполнялось ведро, увеличивался. В воздухе в поисках какой-нибудь мелкой живности беспрерывно кружили совы. Тут Джозеф услышал тихие медленные удары по земле. Вслушиваясь, он затаил дыхание. «Вот она взбирается на холм. Она придёт этой ночью». Он сделал вдох, снова прислушался к ритмичным ударам и прошептал: «Когда она доберётся сюда, земля умрёт, а ручей прекратит течь». Звук постепенно достиг вершины холма, и Джозеф, словно в засаде, укрывшись за скалой, слушал, как он приближается. Внезапно его лошадь, вскинув голову, издала негромкое протяжное ржание, и от подножья холма на поляну донеслось ответное ржание. Джозеф вскочил на ноги; встав рядом со своим костерком, он сжал плечи, вытянул голову вперёд и, готовый отразить нападение, стал ждать. В тусклом ночном свете он увидел въезжающего на поляну всадника, который натягивал поводья своей лошади. Казалось, всадник был ростом выше сосен, а голову его обрамляло бледно-голубое свечение. Затем он позвал негромким голосом: — Сеньор Уэйн! Джозеф вздохнул, напряжение его мускулов ослабло. — Это ты, Хуанито, — устало сказал он. — Узнаю твой голос. Хуанито спешился, привязал свою лошадь и шагнул к костерку. — Сначала я заехал в Нуэстра-Сеньора. Там мне сказали, что вы остались один. Я съездил на ранчо, а там — пустые дома. — Откуда ты узнал, что меня надо искать здесь? — спросил Джозеф. Опустившись возле костра на колени, Хуанито подбросил в огонь веток, чтобы дать ему разогреться, и отогрел руки. — Я вспомнил о том, что вы однажды сказали своему брату. Вы сказали: «Это место — как прохладная вода». Я проехал по выжженным холмам, я знал, где вы будете. Теперь, сквозь прыгающие языки пламени, он заглянул в лицо Джозефу. — Вы что-то неважно выглядите. Вы похудели, вы нездоровы. — Со мной всё в порядке, Хуанито. |
