Мысль холодит и почти толкает меня от двери.

Мне пока не очень-то везёт. Так стоит ли ждать?

Я делаю глубокий вздох. Убеждаюсь, что в коридоре всё стихло. Прикидываю, что на ужин нас позовут ещё очень нескоро. И быстро, решительно запираю дверь за замок. Ухожу в ванную, затаскиваю туда же стул, которым на всякий случай подпираю дверную ручку, — и несколько секунд провожу с закрытыми глазами.

Я не должна бояться. Позволю себе слабость — и ни за что отсюда не выберусь.

Так что я делаю это: воскрешаю в памяти строчки, которые выучила.

Глава 8

Сердце по-прежнему колотится. Стучит в груди, стучит в висках. Я сижу на краю своего маленького каменного бассейна и рассматриваю вещи, которые разложила перед собой.

Две склянки, которые я избавила от масел и промыла. Одну я, закусив губу, разбиваю. Наверное, дело в волнении, но мне не хватает сил с первого раза — прозрачное, дорогое стекло трескается, но не раскалывается. Приходится ударить ещё раз, и осколки получаются слишком мелкие.

Но я всё равно нахожу подходящий. Сжимаю его в руке, задерживаю дыхание.

Пункт первый — кровь.

Решительно, больше не раздумывая, провожу по собственной икре. Слегка морщусь от боли. Руки я ранить не хочу — ещё заметят на них порезы, придётся объясняться. Алая струйка бежит по ноге, и я, подставляя вторую склянку, жадно вбираю туда капли.

Нужно совсем мало. К моему счастью.

Пункт второй — слёзы.

Это… сложнее.

Я редко плакала в детстве, я не плакала в драконьих землях — с того самого разговора с Найтером. Я сейчас на взводе, всё внутри просит действий, грусти нет.

Но заплакать нужно именно сейчас.

Медленно, постепенно я начинаю вспоминать. Что я чувствовала тогда, в башне.

Что моя жизнь… закончена. Её оборвали, мне вынесли приговор — но больно было даже не от этого. Больнее всего было то, что от меня отвернулись все. Родители — тогда, когда я так остро в них нуждалась! Потому что мне выпала “великая честь”, потому что им заплатят жалкий выкуп?

Мать всегда заботилась о нашем положении, отец всегда был строг — но мы всё-таки жили как семья. Помню, как я приносила отцу страницы, исписанные моими первыми буквами, а он улыбался. Как мама смеялась и хвалила мои платья. Я думала, они любят меня. Пусть не всегда одобряют, считают своенравной — но любят больше, чем правила и деньги!

Я думала, что меня любит Эдер.

Даже сейчас во мне живёт глупая надежда вернуться к нему. Есть ли хоть шанс? У меня есть задумки, как провернуть всё с подчинённым драконом, и если повезёт… может, я вернусь — не как беглянка вне закона, а как свободная женщина. Только что с того?

Я хотела быть с ним счастливой. Ничем, ни разу его не оскорбила. Я тянулась к нему, мечтала о нашем будущем — но он даже не зашёл попрощаться.

И Найтер… единственный из всех решил мне помочь. Только если я подведу, его убьют! Я не знаю, увижу ли его вновь. Смогу ли обнять, поблагодарить, хоть ещё раз сказать, как он мне дорог. Я так редко говорила ему это! Всё искала одобрения отца, держалась дурацких правил, по которым с наставником стоит в первую очередь быть учтивой.

Зачем я слушала, зачем сдерживалась? И даже в наши последние встречи я сказала ему мало, так мало!

Слёзы жгут глаза, и я вцепляюсь руками в платье. Не сразу понимаю это, далеко не сразу подставляю склянку, чтобы их собрать. Я чувствую себя слабой, опустошённой, в груди воет ветер.

А потом я отрешённо смотрю, как прозрачные капли смешиваются с кровью за стеклом. Медленно сглотнув, трясу склянку — так, как велели древние надписи.

Ещё пару минут просто сижу, не в силах продолжать. Вздыхаю. Наверное, больше плакать нельзя — и я сжимаю бутылочку в руке.