Уставившись в тарелку, Онория мысленно выругалась.

Время тянулось медленно. Наконец они встали из-за стола и направились в бальный зал. Декоративные венки, развешанные по стенам, вызвали всеобщее восхищение. Здесь можно было поговорить наедине. Гости, приглашенные на бал, еще раздевались в холле. Онория дотронулась до траурной повязки Девила. Он повернул голову и приподнял брови.

— Почему вы все еще носите это? Было видно, что Девил колеблется.

— Потому что мы еще не поймали убийцу Толли, — сказал он со вздохом.

И это вряд ли произойдет, учитывая количество улик, подумала Онория.

— Неужели это так необходимо? — спросила она, вглядываясь в его суровое лицо. — Надеюсь, один вальс ничего вам не испортит.

Девил улыбнулся, но отрицательно покачал головой.

— Я просто чувствую… я уверен, что забыл какую-то деталь, жизненно важную деталь.

Судя по интонации, он явно хотел сменить тему разговора, и Онория не стала ему противиться. Она понимала: Девил чувствует себя виноватым из-за того, что убийца Толли гуляет на свободе. Это было ясно без слов.

— Но хоть что-то вы помните?

— Нет. И это чертовски неприятно. Я что-то видел, на что-то наткнулся, а вспомнить не могу. Как будто призрак ловишь: повернешь голову — а он уже исчез.

В его голосе звучала усталость. Онория решила, что ему надо отвлечься.

— Скажите, леди Осбэлдстон как-то связана с вами родственными узами?

Девил взглянул на старую даму, которая сидела на кушетке, устремив на них свои глазки-буравчики.

— Очень дальними. — Он пожал плечами. — Впрочем, то же самое можно сказать о доброй половине высшего света.

Они медленно продвигались по залу, перебрасываясь репликами с гостями, попадавшимися на пути. Толпа росла: чуть ли не все лондонское общество собралось на этом балу. В течение получаса зал заполнился гостями. В воздухе висел тяжелый аромат духов. Шелковые и атласные платья переливались всеми цветами радуги, в напомаженных волосах сверкали драгоценности. Сотни голосов сливались в ровный гул. Благодаря Девилу вокруг Онории оставалось свободное пространство: почти никто не осмеливался подойти к ним близко. Конечно, находились щеголи, которые так и рвались одарить ее комплиментом. А некоторые, казалось, были готовы пасть к ее ногам, несмотря на грозного кавалера.

Девил, вынужденный созерцать реакцию мужчин на свою спутницу, плотно сжал челюсти, стараясь не выдавать своих чувств. Настроение ухудшалось с каждой минутой. Плохой признак, учитывая, сколько ему еще придется вынести. А что, если попросить Онорию не танцевать? Но она ведь ему не жена. Один раз он уже переступил границу. Онория, слава Богу, простила его. Но не стоит дважды искушать судьбу.

А танцевать ей хотелось — достаточно было посмотреть, как она прислушивается к музыке. Но хватит ли у него сил разрешить Онории вальсировать с другим мужчиной? Можно было бы попросить своих кузенов, но они тоже свято выполняли обет. Инстинкт собственника разыгрался вовсю, и Девил не собирался усмирять его.

К несчастью, музыканты появились рано и принялись настраивать инструменты. Какофонию звуков перекрыл голос лорда Айнсуорта:

— Дорогая мисс Анстрадер-Уэзерби, я буду чрезвычайно польщен и преисполнен благодарности, если вы окажете мне честь и позволите быть вашим партнером. — Лорд завершил свою длинную речь витиеватым поклоном и устремил на Онорию взгляд, полный самого искреннего благоговения.

Девил сжался, беспощадно подавляя желание заехать кулаком по глуповатой физиономии Айнсуорта и готовясь услышать, как Онория примет это приглашение. Главное — не устраивать сцен. Но стоило ей протянуть руку, и он чуть не потерял контроль над собой.

— Благодарю вас, милорд, — сказала Онория с безмятежной улыбкой и слегка коснулась пальцев Айнсуорта.