Джа-Джинни вздрогнул. То, что сейчас прозвучало из уст Лейлы, было равносильно приговору ей самой, и у него даже мысли не возникло разыграть возмущение и оскорбление. Дело принимало неожиданно серьезный оборот, и ему вдруг захотелось облететь остров и поискать капитана где-нибудь на пустошах или в пещерах… там, где покажется дым.

— А у него бывают гости? — спросил он так же небрежно.

Лейла улыбнулась краем рта.

— Бывают. Вот дней десять назад приходил один рыбак, из новых переселенцев. Еще в начале весны он был очень счастлив, когда вел к алтарю невесту — самую красивую девушку побережья. Мило, правда?

— Весьма.

— Вот. Счастлив он был до того момента, когда на свадьбе появился лорд Рейго из клана Чайки и потребовал… э-э… в общем, напомнил о своем праве первой ночи. Рыбаки возмутились, но Рейго упомянул о том, что в его замке гостит сам лорд Скопа вместе с отрядом охранников. Ты понимаешь, чем все закончилось.

— Я не могу их винить в трусости, — невыразительным голосом произнес крылан, — поскольку видел Скопу в действии.

Музыкантша кивнула.

— Невесту увели и вернули только через неделю. Муж, как умел, пытался ее утешить, и не напоминал о случившемся. Удалось забыть. А потом обнаружилось, что она беременна. — Рука Лейлы взметнулась, как будто она хотела ударить по струнам. — И тогда началось самое страшное. С каждым днем муж все меньше узнавал свою жену — она странным образом изменилась, стала говорить чужими голосами, все время кого-то звала. Постепенно она забыла имена всех родных, потом перестала узнавать их лица — и в конце концов полностью погрузилась в безумие. Как ты думаешь, что сделал рыбак?

Джа-Джинни пожал плечами. Подобных историй он слышал немало и знал, что у рыбака было всего два пути: терпеть молча или…

— Как-то вечером он и трое его братьев подстерегли лорда Рейго, когда тот возвращался домой с охоты. Двух охранников рыбаки сбросили в пропасть, а лорда… этот человек в подробностях и с наслаждением рассказал, что они сделали с Рейго, но я эту часть истории опущу. Замечу лишь, что, если в замке не было целителя, лорд вряд ли выжил. Понятное дело, после такого им пришлось бежать… ты, верно, удивляешься, зачем я все это рассказываю?

Крылан только усмехнулся.

— Он привез жену в Лейстес и здесь, узнав об алхимике, решил попросить о помощи, потому что целители безумцев не лечат. Она то лежит целыми днями без движения, то начинает бредить… — Лейла ненадолго замолчала, словно собираясь с мыслями. — В бреду она часто повторяет: черные крылья, у моего ребенка будут черные крылья.

Джа-Джинни опустил голову. Он так давно искал ответ на загадку всей своей жизни, что готов был принять любую помощь, любой знак — но бред безумной женщины? Это было слишком.

— Отчего ты думаешь, что эта грустная история как-то мне поможет?

— Я знала, что ты не поймешь. — Лейла грустно улыбнулась. — Видишь ли, мне показался странным не столько сам рассказ, сколько поведение Ворона. Он всегда спокоен, даже безразличен, а тут вдруг забегал по комнате и даже говорить стал по-другому — торопливо, сбивчиво. Рыбака выпроводил — дескать, безумие излечить не сумеет никто — и потом всю ночь не спал. Что-то бормотал, ругался… а утром, когда я спустилась с чердака, все его книги были в беспорядке, как будто он пытался в них что-то разыскать.

Сердце крылана забилось часто и неровно. Возможно ли, что Ворон ему солгал? Но если алхимик и впрямь что-то скрывает, нет смысла идти к нему опять — Бдительные тайн не выдают. У моего ребенка будут черные крылья. Он искал себе подобных, но никогда не пытался даже самому себе объяснить зачем… а теперь понял.