И вот теперь, если верить миссис Девилин, ей предстоит выйти замуж за человека богатого и приятного во всех отношениях, который будет не только заботиться о ней, но и прямо-таки носить на руках.

Она вступит в высший парижский свет, и хотя Селина имела весьма слабое представление о его жизни, однако, несомненно, времяпрепровождение ее в высшем свете будет очень отличаться от спокойной, размеренной жизни в Литтл-Кобхэме.

После короткой поездки по модным лавкам совместно с миссис Девилин строгая мадам велела ей отдыхать.

Селина успела увидеть только крохотный кусочек Парижа, но все равно город ее ошеломил. Она много читала о бароне Османе и знала о его и императора Наполеона Третьего смелом плане обновления французской столицы.

«Сколько мне еще предстоит увидеть и узнать! — размышляла взволнованно Селина, возвращаясь в отведенную ей спальню. — Может быть, мне удастся убедить маркиза прокатить меня по городу. У него, наверное, великолепные лошади. А я так хочу видеть пляс де ля Конкорд, Елисейские поля, Нотр-Дам».

Девушка, выполняя распоряжение миссис Девилин, послушно улеглась в кровать, но скоро ее покой нарушила горничная, принесшая платье, только что доставленное от портнихи.

Белый шелк и кружева делали Селину еще более юной, но в наряде был еще какой-то особый шик и некий налет извращенной порочности, чего Селина никак не ожидала от столь, на первый взгляд, скромного фасона.

Декольте было очень глубоким — слишком глубоким для девичьего платья, решила Селина. Тугой лиф приподнимал и выпячивал почти обнаженные груди, подчеркивая тонкость талии и соблазнительно выделял бедра.

Чуть ниже линии талии сзади к платью был прикреплен пышный шлейф из нескольких собранных в оборки полотнищ легкой полупрозрачной ткани, и казалось, что при каждом шаге пенные белоснежные волны струятся за Селиной.

Кринолины были отменены законодателями моды в прошлые годы, и покрой юбок, обрисовывающих ноги, выглядел весьма странным и вызывающим в глазах неосведомленной с нововведениями Селины.

Хотя она слегка и оробела, но в то же время показалась самой себе такой хорошенькой и даже обворожительной, что невольно залюбовалась своим отражением в зеркале.

Ее волосы, тщательно вымытые и уложенные парикмахером, ниспадали с боков и на затылке длинными завитыми прядями.

Прежде чем Селина облачилась в новый наряд, вошедшая в комнату вслед за горничной миссис Девилин умелыми движениями чуть припудрила девушке лицо, подкрасила кармином губки, оттенила темные ресницы.

— Не думаю, чтобы моя матушка одобрила бы все это, — робко попыталась сопротивляться Селина.

— В Париже тебя сочтут голой, если ты без этого покажешься на людях, — резко оборвала ее миссис Девилин. — И я желаю, чтобы ты сегодня выглядела особенно привлекательной. Первое впечатление, как тебе хорошо известно, Селина, очень важно, и я приложу все старания, чтобы маркиз оценил твою внешность по достоинству.

Селина была уже почти готова к выходу, когда, к ее удивлению, в дверях спальни появился господин Д'Арси Девилин.

— Селестина! Дай ей подписать вот это! — обратился он к жене.

Он протянул супруге лист бумаги с каким-то текстом, затем произнес:

— Я покидаю вас. Прикажи девице не упоминать мое имя и тот факт, что я был здесь.

— Я не забыла об этом, — заверила его миссис Девилин.

Она взяла у мужа бумагу, и тот исчез за дверью.

Миссис Девилин жестом отправила из комнаты горничную. Затем она обратилась к Селине:

— Ты слышала, что сказал мой муж? Очень важно, чтобы ты не проговорилась о нем при маркизе.

— Почему? — не удержалась от вопроса Селина.

— Потому что маркиз считает меня вдовой.