Брэнди поворачивается к зеркалу другим боком и погружается в исследования.

- Я прям так тебя любила, что даже подумала - может, еще не поздно?

Брэнди проводит тюбиком блеска по верхней губе, потом по нижней, промокает губы платком и бросает большой поцелуй в стиле "Незабудка" в ракушечный унитаз. Брэнди спрашивает своими новыми губами:

- Есть идеи, как эту фигню сливать?

Я просидела многие часы на этом толчке, и - нет, ни разу не приметила, как сливать в нем воду. Ступаю в коридор, чтобы Брэнди пришлось следовать за мной, раз уж она собралась болтать.

Брэнди спотыкается в дверях ванной комнаты, в месте, где плитка встречается с коридорным ковром. У нее на туфле сломался каблук. Чулок побежал в том месте, где зацепил за косяк двери. Для равновесия она схватилась за вешалку для полотенец и выщербила себе лак на ногте.

Эта сверкающе-жопная королева совершенства, она говорит:

- Вот срань.

Эта принцесса Принцесса орет мне вслед:

- Дело не в том, будто мне в самом деле охота стать женщиной, - кричит. - Стой ты!

Брэнди орет:

- Я делаю такое лишь потому, что это самая большая ошибка, которую я могу для себя выдумать. Это глупо и разрушительно, и кого ты ни спроси - любой скажет тебе, что я неправа. Вот поэтому я и должна пройти это.

Брэнди спрашивает:

- Разве не ясно? Потому что мы натасканы так, чтобы вести жизнь правильно. Чтобы не делать глупостей, - говорит Брэнди. - А я считаю - чем большей кажется глупость, тем больше шансов для меня вырваться и жить настоящей жизнью.

Как Христофор Колумб, который поплыл навстречу бедствию на край света.

Как Флеминг со своим хлебным грибком.

- Настоящие наши открытия приходят из хаоса, - кричит Брэнди. - Из странствий в те места, которые кажутся неверными, глупыми и дурацкими.

Ее величественный голос заполняет дом, она орет:

- Не надо убегать от меня, когда я, на минутку, пытаюсь объясниться!

Ее пример - женщина, которая карабкается на гору, без разумной причины для таких упорных стараний, и для большинства людей это дурная блажь, неприятности, глупости. Та альпинистка может целыми днями быть в голоде и холоде, мучениях и страданиях, но всю дорогу будет карабкаться на вершину. И, может быть, оно ее изменит, но все, что она хочет видеть в этом - свою личную историю.

- А я, - говорит Брэнди, все еще стоя в двери ванной комнаты, все еще разглядывая потрескавшийся лак. - Я делаю такую же глупость, только гораздо хуже: боль, деньги, время, и то, что меня бросили все старые друзья - а в конце мое тело станет моей историей.

Операция по смене пола может казаться кому-то чудом, но если тебе такого не хочется - это высшая форма самоуродования.

Она продолжает:

- Речь не о том, что быть женщиной плохо. Может быть, это замечательно, если хотеть быть ею. Фишка в том, - говорит Брэнди. - Что быть женщиной мне хочется меньше всего на свете. Это самая большая в мире глупость, которую я могу себе выдумать.

Потому что мы настолько пойманы в западню нашей культуры, в бытие бытия человеком с этой планеты, с мозгами как нам положено, с такой же парой рук и ног, как у всех. Мы настолько в ловушке, что любой путь к побегу, который мы можем вообразить себе, окажется лишь новой частью западни. Все, чего мы хотим - мы приучены хотеть.

- Моей первой идеей было ампутировать себе руку и ногу, левые или правые, - она смотрит на меня и пожимает плечами. - Но ни один хирург не согласился бы мне помочь.

Говорит:

- Я рассматривала СПИД в качестве опыта, но тут СПИД уже был у всех подряд, и это казалось совершенно попсовым и банальным.

Говорит:

- Что-то такое сестры Реи сказали моей родной семье, почти уверена. Эти сучки иногда очень переимчивы.