Изменить размер шрифта - +
В ту же самую долю секунды жеребец взвился на дыбы, еще стиснутый боксом. Дверь открылась недостаточно быстро, животное вздыбилось, попятилось к задней стенке бокса и прижало наездника своим телом к доскам. Дверь бокса была между тем распахнута, и жеребец на задних ногах выскочил наружу, завалился на спину и замахал копытами в воздухе. Джо в такой ситуации не мог оставаться наверху. Пегий перевернулся, снова встал на ноги, но и без наездника продолжал брыкаться, бить копытами, кусаться, не подпуская конных помощников. Он утихомирился, когда Джо сам рискнул подойти и ослабил ему ремень. Животное гордо вскинуло голову, так скоро была одержана победа!

Джо в этот момент не чувствовал боли от ушибов — это ему еще предстояло. Он только понимал, что победный заезд он проиграл и по времени и по очкам. Внешне его разочарования никто бы не мог заметить.

Но с трибун и еще больше со стоячих мест раздалось единодушное:

— О-о-х!

Это было сожаление, что лошадь не дала всаднику возможности показать себя, отчасти также и сожаление об упущенном зрелище. Самым глубоким, естественно, было огорчение обитателей индейской деревни, которые возлагали надежды на единственного своего представителя, знали уже о его успешном предварительном заезде и теперь были свидетелями такого позорного финала.

Джо пошел обратно. Кое-кто из коллег ухмылялся:

— Великолепен твой Пегий! Теперь тебе это тоже известно… Не вешай нос, мальчик. Это у тебя получилось не хуже, чем у меня, только на несколько секунд быстрее!

Джо равнодушно кивнул.

Следующий номер все еще не был объявлен. В бокс, который занимал Пегий, еще не завели другой лошади. Понемногу росло любопытство, что же теперь будет, в особенности у разочарованных, частью даже возбужденных многочисленных участников пари, которые ставили на Джо. Говорили о надувательстве, предварительном сговоре между всадником, судьями и помощниками на арене; спрашивали, за какую сумму отступного Джо отдал свою победу, кто содействовал обману при жеребьевке лошадей.

Джо, который кроме позора еще попал и под подозрение, совершенно замкнулся в себе.

Судейская коллегия распорядилась вызвать его.

Ему было не по себе, когда он предстал перед ними. Губы у него сжались.

— Это не родео-лошадь, которую вы нам сдали напрокат, — сказал старший из них — Дональд, — это outlaw и кусака!

— Он прошел отборочные состязания.

— Но вы сами-то все-таки ездить умеете. Это мы твердо установили на отборочных заездах, так ведь?

Джо Кинг молчал.

— Можете вы что-нибудь сказать?

— Нет.

— Индеец до мозга костей! Слушайте, вы, мальчик, на вашем месте я бы что-нибудь сказал, и я даже могу вам посоветовать что. Нельзя было вам эту лошадь по жеребьевке давать, это же ваша лошадь. Наши ребята к тому же недостаточно быстро открыли двери, недостаточно быстро для такого разбойника, чтобы вы могли выехать. Такая бестия, он, кажется, уже откалывал подобный номер — я видел фотографию в Нью-Сити, — но если он уже немного натренировался и догадался, что все заключается в четырех ногах, тогда вы с этим ничего не поделаете. Ну, как вы себя чувствуете?

Джо равнодушно пожал плечами:

— А что?

— Заезд не зачтен, так как не были соблюдены правила. Вы снова вытянете жребий, и бокс будет в этот раз открыт достаточно быстро, это так же верно, как то, что я Дональд-старший. Так вы готовы выйти второй раз?

Джо подтянулся, его глаза блеснули.

— Да.

Старый Дональд широко усмехнулся, сверкнув зубами:

— О'кей, вы же ведь родственник Коллинза, а? Великолепное воспитание!

Джо вытянул новый жребий и побежал назад к боксу. По радио объявили: «Номер одиннадцатый Джо Кинг получает еще раз лошадь.

Быстрый переход