Да, неполноценная. Да, уродливая.

Но её корни пронизывали огромное пространство под Бригдатом и вырабатывали ману — всё это именно благодаря взрослому дереву. И благодаря ему же другие меллорны раз за разом возрождались, проклёвываясь из пеньков в виде крохотных ростков. Если росткам не мешать (а лучше помочь), в центре столицы Кординии могла бы появиться и настоящая священная роща: такая, какой я её помнил по другой, эльфийской жизни.

Тогда бы около сотни деревьев обрели разум — для каждого меллорна свой, но объединённый в один, коллективный. Сперва молодой и наивный. Но он быстро бы обогнал в развитии любого человека. И уже через одну-две сотни лет превратился бы для жителей Бригдата в мудрого советчика, помощника и защитника. Привычная мне священная роща никогда бы не обозвала обитателей Кординии браком.

Поднял Хранительницу с земли. Лёгкая, почти как Мышка. Донёс бывшую Верховную жрицу до ступеней храма — уложил там. Почудилось, что глаза женщины смеются — нет, это блеснула в них влага. Разум вернуть Хранительнице я не смогу. А если бы мог — не уверен, что стал бы этим заниматься. Но кое-что полезное для неё сделаю. Скастовал «вечный сон». Привязанная телу Хранительницы душа освободилась.

Поднялся на площадку перед храмом, подошел к приоткрытой двери. Заклинание не обнаружило внутри здания ни одного человека. Неужели меллорн бросил в бой со служанками богини всех своих служительниц? Или прогнал их позже, как и боярышень, посчитал бракованными? Я заглянул внутрь храма — темно. Скастовал и подвесил в воздухе, ближе к потолку, сразу пять больших «огоньков».

Со стен храма на меня смотрели женские лица. Большие и маленькие; исчерченные линиями морщин и совсем юные; яркие и поблекшие от времени. Похожую роспись стен я видел в храме семнадцатого квадрата. Рисунков там было поменьше, но и сам зал не такой огромный — свет моих «огоньков» здесь не дотянулся до дальних стен, не сумел осветить все закутки.

Я не мог сейчас выделить себе время на то, чтобы разглядывать лица боярынь-предков. Но на некоторых рисунках мой взгляд всё же задержался. Я невольно замедлил шаг, потом и вовсе остановился. Уж очень боярыни прошлого походили кто на Мышку, кто на Рослевалду, а одно лицо — ну в точности Каталиния Восемнадцатая, только лет на сорок постарше.

— Интересно девки пляшут.

Собственные слова вывели меня из задумчивости. Чтобы изучить все лица на стенах потребуется много времени. Уверен, что в будущем смогу его выкроить. Интересно было бы узнать, чем заслужили все эти дамочки честь оказаться на стене Главного храма. Быть может все они великие воительницы и героини Кординии. Обязательно изучу их прошлое — пороюсь в архивах боярских родов.

Пробежался глазами по залу. Повсюду, куда дотягивался свет огоньков, мой взгляд улавливал блеск золота и цветных огранённых камней — на колоннах, на подставках светильников, на многочисленных ритуальных предметах, что красовались на стенах в окружении женских лиц. На обстановку в Главном храме предков потратились знатно, не поскупились.

Но особенно выделялось роскошным блеском массивное покрытое позолотой металлическое кресло. Без мягкого сидения и удобных подлокотников, с не оббитой ни тканью, ни древесиной спинкой. Совершенно непригодное для частого использования: глазом не успеешь моргнуть, как застудишь на таком все важные органы — это если ещё и позабыть о комфорте. Но яркое, богато украшенное, красивое и… внушительное.

Кресло стояло на возвышении, у дальней от входа стены. Похожее на королевский трон. Уверен: именно на нём раньше и восседала марионетка меллорна — Верховная жрица. Сомневаюсь, что на жёстком и холодном металле сумел бы долго усидеть кто-либо другой. А вот у Хранительниц, насколько я помнил, была одна общая особенность: они никогда не болели — магия рощи заботилась об их здоровье.