— Не только проститутка, но неудачная проститутка, — добавила Жаклин, разрывая письмо пополам.

Несколько писем с комплиментами от читателей заставили ее засиять. Аппетит Жаклин на лестные похвалы был неиссякаемым. Эти были посланы ей ее издателем с превосходно рассчитанной скоростью; на одном из них стояла дата, означавшая, что оно отправлено почти два месяца назад.

Жаклин подбиралась почти к самому концу пачки, но то письмо, которое она надеялась найти, еще не показалось. В любом случае, это была сумасшедшая идея, подумала она, разрывая конверт, который отправила секретарь Криса. Должно быть, оно было вложено в другой конверт, так как Мэрилин надписывала адрес Жаклин и пересылала в «Горный лавр» на ее имя, и по почерку сильно отличалось от того, который Жаклин так хорошо знала.

Письмо было также написано от руки. Жаклин прочитала его. Затем перечитала снова.

«Вы обладаете, я полагаю, репутацией исследователя неприятной правды. Вместо того чтобы посвятить себя литературной задаче, которая никогда не будет выполнена, спросите себя, кто из друзей и членов семьи Катлин Дарси хотел ее смерти».

Письмо было подписано «Друг правосудия».

Жаклин потянулась к пачке сигарет, лежавшей на письменном столе, а затем отдернула руку. Она уже выкурила больше нормы этим утром. Вместо этого она сняла трубку телефона.

Секретарь Криса работала у себя дома в эти дни. Она пришла в восторг, услышав голос Жаклин, и задала ей множество вопросов о том, как движется работа над наброском, довольна ли она своим новым жильем, и тому подобное. Так как Жаклин хорошо относилась к Мэрилин, то не стала громко возмущаться. Она весело поболтала с ней несколько минут, прежде чем задать вопрос, жгущий ее мозг, как раскаленная игла.

Мэрилин извинялась, но она не помнила именно этого письма. Многие из них приходили именно таким образом — на них стояло только имя автора; они были запакованы во внешний конверт, адресованный агенту или издателю. Нет, она никогда не сохраняет внешние конверты, по причине того, что… Конечно, она будет рада отправлять их вместе с ними после предупреждения. Она надеется, что ничего плохого не случилось.

Жаклин заверила ее, что все в порядке, поблагодарила и повесила трубку. Она заколебалась на некоторое мгновение, прежде чем набрать следующий номер, но решила, что не может ждать до вечера, чтобы продолжить исследование своей новой теории.

Ее плохие предчувствия оправдались. Как только Сара Сондерс услышала ее голос, она начала хихикать.

— Прекрати это, — грубо оборвала ее Жаклин. — Ты раскроешь свое и мое прикрытие. Если Бутсик услышит тебя…

— Все в порядке. Его здесь нет. О, Жаклин, ты не поверишь, что случилось. Я собиралась тебе позвонить.

Последние слова были смазаны чем-то другим помимо веселья. Жаклин знала, что означала эта краткая заминка. Сара прикуривала сигарету. Импульсивно она потянулась к своей пачке на столе.

— Почему ты собиралась позвонить мне?

Сара задохнулась. Она, должно быть, старалась вдыхать дым и смеяться в одно и то же время.

— Я думала… извините меня… Я думала, что вы могли пожелать послать карточку с соболезнованиями. Или даже цветы, если бы вдруг почувствовали приступ милосердия.

Жаклин напряглась.

— Он болен?

— Можно назвать это и так. — Сара старалась контролировать свой голос. — Кто-то толкнул его под городской автобус.

— Никто не толкал меня, — возражал Бутон. — Кто рассказал тебе такую абсурдную историю?

— Несколько человек, — солгала Жаклин, не вравшая никогда, если того не требовала необходимость.