Она была просто одной из многих женщин, — сказал Билл, пожимая плечами. — Он мог выбрать ее. Что он и сделал, если судить по городским слухам. Полагаю, что какое-то время между ними были достаточно горячие отношения; люди говорят, что она изобразила его в своей книге как главного жеребца.

Это был один из вариантов описания Хоксклиффа, предположила Жаклин.

Остаток вечера прошел мило. Жаклин занесла своих приятелей в список помощников-шпионов, чтобы они проследили за репортерами, и такое назначение они приняли с энтузиазмом; обыграла в сухую в бильярд экс-шерифа и управляющего «Бон-Тона»; и с сожалением отказалась от выпивки, которую проигравшие предложили заказать.

— Мне надо идти работать, — объяснила она. — Всего хорошего, парни.

Благодаря таким соблазнам, как бильярд и хорошая компания, она задержалась дольше, чем намеревалась. Улицы были пусты, поднялся холодный ветер. Сухие листья с шуршанием проносились по тротуарам как огромные фантастические насекомые. Когда она прошла мимо освещенных окон «Бон-Тона» (в которых была выставлена осенняя коллекция женской и мужской одежды от лучших дизайнеров), темнота сгустилась. Проход к книжному магазину Джан, затемненный высокими зданиями с обеих сторон, зиял как вход в туннель.

Жаклин прошла мимо него недостойной рысью. Ничего не произошло. Чувствуя себя немного глупо, она замедлила шаг. Что с ней происходит вечером?

На парковке рядом с гостиницей стояло с полдюжины автомобилей. Две машины имели номера другого штата и, несомненно, принадлежали безобидным туристам. Только одно было необычно, а в нынешнем ее состоянии вызывало и тревогу. Стоянка всегда была ярко освещена с заката и до рассвета фонарем, стоявшим рядом, и другим, закрепленным снаружи кухонной двери. Сейчас светил только один фонарь, другой был погашен. Наверное, перегорела лампочка. Но Жаклин остановилась, чтобы разыскать фонарик, погребенный в самом низу ее сумочки. Она осмотрела висячий замок самым тщательным образом, прежде чем вставить ключ. Никакого следа взлома. Она отперла замок и открыла ворота.

Единственное, что спасло ее, по крайней мере, от жуткой головной боли, был тот факт, что падающий объект находился слишком высоко. Он скользнул сбоку по голове и отскочил от ее плеча, прежде чем упасть с треском на асфальт, разбросав вокруг острые осколки.

В вопле Жаклин слились воедино боль, удивление и обдуманный ход. Она никогда не ратовала за постоянное сохранение присутствия духа, а в этот момент громкий шум был ее лучшей защитой. Жаклин не уронила фонарик, потому что положила его прежде, чем отпереть замок, так как эта процедура требовала обеих рук. Она рывком подхватила и включила его, стоя спиной к изгороди и вертя головой.

Не было никакого движения, как внутри, так и снаружи ворот. Жаклин закричала еще раз и посветила вниз.

Предмет разбился не так сильно, и можно было разобрать, что это такое. Назывался он «кувшин для умывания». Такие сосуды стояли в спальнях до проведения водопровода в дома. Жаклин видела их в антикварных магазинах. Они были достаточно велики и тяжелы, чтобы представлять собой серьезное оружие, тем более что вес этого горшка кто-то увеличил с помощью крупных камней. Болтающиеся обрывки веревки, привязанной к ручкам, объясняли, как удалось заставить его балансировать на верхушке ворот, пока движение створок не порвало ее.

Жаклин потерла плечо. Она подумывала, не крикнуть ли ей еще раз, когда звук бегущих шагов достиг ее ушей, но она была не настолько оглушена, чтобы не заметить, что они приближались не со стороны гостиницы, а со стороны рощи, расположенной севернее. Жаклин повернулась и испустила вздох облегчения, когда узнала Тома.

— Миссис Кирби! Что случилось? Я подумал, что услышал… — Он посмотрел на куски разбитой посуды.