В течение ряда лет Хрущёв поднимал вопрос о том, кто именно должен нести ответственность за «ленинградское дело», но каждый раз говорил о нем по-разному, очевидно, сообразуясь в каждом случае с потребностями момента.

После смерти Сталина в самый первый раз вопрос о «деле» был поднят Л. П. Берией. 25 июня 1953 года, т.е. за день до своего ареста Берия направил в Президиум ЦК записку о ходе следствия по делу бывшего заместителя министра госбезопасности М. Д. Рюмина. В записке Берия обвинил Рюмина в фальсификации следственных материалов по «ленинградскому делу». Кажется, документ вызывал у Хрущёва определённые затруднения, ибо там напрямую обвинялся С. Д. Игнатьев, бывший министр МГБ СССР, уволенный ещё при жизни Сталина.

Год спустя, 3 мая 1954 года, возглавляемый Хрущёвым Президиум ЦК КПСС утвердил постановление, посвященное «ленинградскому делу». Главным виновником там был назван предшественник Игнатьева на посту министра МГБ B. C. Абакумов. А спустя всего несколько дней Хрущев выступил на собрании актива ленинградской парторганизации, посвященном только что принятому постановлению ЦК КПСС о «ленинградском деле», где кроме Абакумова ответственность возлагалась… на Берию! Но в период следствия по этому делу Берия не имел отношения ни к МГБ, ни к МВД, ни к их контролю со стороны ЦК.

А ещё два года спустя, выступая с трибуны XX съезда, Хрущёв возложил всю вину на Сталина. Но минуло немногим более года, и в июне 1957 года Хрущев неожиданно заявил, что Сталин, оказывается, был против ареста Вознесенского и других «ленинградцев» и что подстрекательскую роль к их аресту и казни играли Берия и Маленков!

Чему здесь верить? Ясно только одно: какова бы ни была роль Маленкова, Берия, безусловно, не имел к тому никакого касательства. Нет никаких оснований полагать, что в 1957 году Хрущёв говорил правду, как, впрочем, и в любое другое время…

«Мингрельское дело»

Хрущёв: «Поучительным в этом отношении является также дело о якобы существовавшей в Грузии мингрельской националистической организации. По этому вопросу, как известно, были приняты в ноябре 1951 года и в марте 1952 года решения ЦК КПСС. Эти решения принимались без обсуждения в Политбюро, Сталин сам диктовал эти решения. В них возводились тяжкие обвинения против многих честных коммунистов. На основании подложных материалов утверждалось, что в Грузии якобы существует националистическая организация, которая ставит своей целью ликвидацию Советской власти в этой республике с помощью империалистических государств. В связи с этим был арестован ряд ответственных партийных и советских работников Грузии…

Как потом установлено, это была клевета на Грузинскую партийную организацию».

Единственное конкретное обвинение, выдвинутое здесь Хрущёвым, состоит в том, что Сталин-де лично надиктовал решения ЦК КПСС от 9 ноября 1951-го и 27 марта 1952 годов. Мы знаем, что дело обстояло совершенно иначе.

Постановление Политбюро от 9 ноября 1951 года опубликовано вместе с комментариями в одном из научных сборников. Его редакторы зафиксировали все случаи сталинской правки: в ряде случаев она связана с уточнением формулировок, а в остальных — смягчает поначалу довольно резкие обвинения в национализме. Вместе с постановлением от 27 марта 1952 года оба решения приняты по результатам обсуждений на заседаниях Политбюро. Причём в случае постановления от 27 марта 1952 года Сталин собственноручно вписал в протокол заседаний Политбюро его название, но сам вопрос уже стоял в повестке дня.

Но главное утверждение Хрущёва, согласно которому Сталин, дескать, несет ответственность за фабрикацию «мингрельского дела», «делавшуюся под «гениальным» руководством Сталина — «великого сына грузинского народа», как любили называть грузины своего земляка», — всё это оказывается на поверку неправдой.