— Ну давай поздороваемся, Боря, родной. Соскучился по мне, небось? Я вот соскучился. Прикипел, понимаешь, к тебе всем сердцем — как оторвать? Ты прав, конечно, Боренька, не Герострат это перед тобой, а такое вот видеозвуковое письмо, голос из прекрасного далека. Так что и отношение у тебя к нему должно быть как к письму. Хочешь — прочитай, хочешь — в печку брось, — новый взрыв хохота. — Хотел бы я взглянуть, как ты это последнее проделывать будешь. Порадовался бы, наверное. Но недосуг…

— Что он мелет? — вскинулся полковник.

— Это не Герострат, — повторил я терпеливо. — Это очередной его фокус. Он раскусил наш план и прислал вместо себя двойника… Мне прислал…

— Что вы заладили: «мне», «ради меня»? — раздраженно перебил Сифоров. — Такого не бывает. Герострат блефует. Он хочет, чтобы мы поверили, будто перед нами совсем другой человек.

— Ну что, дорогой мой друг душевный Боренька, — продолжал двойник, глядя на меня и только на меня, — не верят твои друзья — контрразведчики в такую вот возможность? Что ж поделаешь, молоды они еще в наших с тобой играх принимать участие, опыта маловато. Только и могут, что путаться под ногами у нас, шахматных разрядников. Прошлый раз такую многообещающую партию не дали нам закончить. Вот ведь козлы, точно? Зря ты с ними связался, Боренька. Они хорошему не научат. Сотрудничал бы лучше со мной, жили бы мы с тобой душа в душу, подпалили бы пару храмов, Эрмитаж какой-нибудь — прославились бы, а так — что за радость: бегать друг за дружкой, прятаться, патроны расходовать почем зря? Нам ведь с тобой делить нечего, это у них постоянно какие-то проблемы, претензии, не дают спокойно жить ни себе, ни людям…

— Я ничего не понимаю, — объявил Усманов, раздраженно пристукнув тростью. — Бред это, бред!

— Поверьте мне, — сказал я. — Это вполне в духе Герострата. Где-то мы прокололись. И прокололись гораздо раньше, чем с Центром, иначе откуда бы ему знать, что я участвую в охоте? А он узнал и прислал мне записку. Уже вторую записку.

— Так это не Герострат? — до полковника, похоже, наконец дошло.

— Конечно, не Герострат, — подтвердил я. — Да вы сами посмотрите. У вас ведь есть его особые приметы. Вот здесь на подбородке у настоящего Герострата должны быть шрамы, а у этого… «письма» шрамов нет.

Полковник выхватил из папки, лежавшей у него на коленях, машинописную страницу, быстро пробежал глазами текст.

— Вот блядь! — выругался он. — Скотина какая! Это ж надо!

— Что же теперь… — сразу растерялся Сифоров. — Как же это теперь?.. А где же настоящий?

Двойник продолжал игнорировать все посторонние звуки. Он разговаривал со мной и только со мной:…

— Но, вообще, ты как, Боренька? Еще в партейку есть желание сразиться? Ты противник сильный, за что тебя и люблю, и уважаю. Я тоже не из слабаков. Одно удовольствие на нас посмотреть будет, когда мы с тобой за доску усядемся. Только чур, я теперь играю белыми, а ты уж изволь — черными. Ну как, есть желание?

Я молчал, а псевдо-Герострат ждал ответа.

— Говорите ему что-нибудь, — прошипел полковник из своего кресла.

— Согласен, — сказал я. — Где мы встретимся?

— Вот это разговор, — затараторил двойник.