|
Волшебник ускорил шаг. По латным перчаткам побежали короткие синие искорки. Раздалось шипение, из сочленений пошел дымок. В глазах сверкнула ненависть. — Ответь на один вопрос, маг! — прорычал Дэвид. — И обещаю, калечить не буду! Или убью, или отведу к Владыкам… Кто… — Да пошел ты! — рявкнул я с прорезавшимся бешенством. Нащупать колбочку с отваром Силы так и не смог. Пару раз задевал пальцами пробку, но проклятая сфера все время отталкивала маленький пузырек. А времени не осталось совсем. Отчаяние и злость толкнули на глупый поступок. Я заорал, выхватил шар и как простой булыжник метнул в Дэвида. И тут с разумом что-то случилось. Виски укололо болью, мир размазался в длинные серо-зеленые полосы. Появилось тошнотворное ощущение раздвоения и присутствия в голове чего-то чужого. Звон… голоса… образы… Холодная нить в мозге, быстрая череда воспоминаний похожая на киноленту. Остановка, яркая картинка: силуэты заводских цехов в тумане, длинные росчерки автоматных очередей, едкий запах пороха и сырости… а еще несколько больших сверкающих шарикоподшипников, что вращаются вокруг как спутники. Гул усилился, появилось странное и очень знакомое чувство. Управление, контроль, подчинение… Разговор и согласие. И вновь ярость. Но не бессильная, а нарастающая, злорадная. Я успел увидеть глаза Дэвида. Округлившиеся, изумленные и испуганные. Дикарь с невероятной для человека скоростью развернулся и взвился в длинном прыжке. А вдогонку потянулись шесть длинных огненных росчерков, возникло синее сияние. Взвихрилось пламя, зашипели молнии. Твердь под ногами дрогнула и взорвалась. Ввысь взметнулась стена кирпичей и обломков бетона. Такую картину я лицезрел лишь долю секунды. Раскаленная воздушная волна бросила на плиту ограждения и вышибла дух. Обожгла и иссекла мелкими осколками, попыталась задушить горячей пылью. Я чувствовал, что из носа и рта идет кровь. Быстро засыхает, спекается. Слышал грохот падающих рядом обломков. Ревело пламя, страшный жар плавил волосы и ресницы. Но одновременно явилось ощущение защищенности. Амулет Рода пришел на помощь, заковал тело в невидимую, но крепкую броню. И я не беспокоился. Знал — жить буду. Просто ждал, когда закончится кошмар. Во мраке появились звезды, теплая волна понесла навстречу. Я открыл глаза, закашлялся и захрипел. Увидел перед собой ворох пыли, обломки кирпичей. Медленно подтянул ноги, застонал и завалился набок. Нащупал в кармане колбочку. Долго не мог разобрать какой цвет зелья. Потом вспомнил, что брал только зеленые. Остальные еще в сумке. Вытянул зубами пробку и вылил в рот. По пищеводу промчалась ледяная струйка. В желудке полыхнул жаркий огонь, во рту появился привкус мяты. Муть перед глазами развеялась, боль ушла. Слышался людской гомон, надрывный рев сирен. Пыль мешала дышать. Наравне со спекшейся кровью закрывала ноздри, скрипела на зубах. Я натужно прокашлялся, прочистил нос. Чихнул, стряхнул толстое покрывало горячего пепла и камней, медленно перевернулся на спину. Сел и ошалело тряхнул головой. Примерно трети крыши не существовало. Остальная часть оказалась завалена горами мусора, битых кирпичей, коптящими обрывками рубероида. Кое-где поднимались языки огня, ветер разгонял столбы черного удушливого дыма. А метрах в десяти зияла огромная дыра. Края бетонных плит и колонн неровные, в выщерблинах и сколах, глубоких трещинах. В провале просматривались помещения девятого этажа. Офисная мебель, заваленная горами пыли и мелкого щебня, бесчувственные работники. |
