|
А Москва – она бедных не прощает. Дочь в саду, а я с утра до вечера мажу, крашу, шпатлюю. Иногда по полторы смены. Сил уже не было и никого рядом. Как-то раз притащилась с работы, положила ее в кроватку и упала. А нужно стирать, еду готовить, кормить ее, укладывать спать, сказку на ночь. Чувствую, больше не могу. Сижу на полу и реву. А она, крошка моя, вдруг берется двумя ручками за прутики кровати, потом на коленочки, подтягивается, поднимается и стоит. Я валяюсь, а она стоит! В первый раз на ножки встала. И улыбается! Улыбку эту до сих пор забыть не могу. И откуда тогда силы взялись. Все смогла, все сделала, подняла ее, воспитала, выучила, в институт отправила. Только бы не повторила мою судьбу… А три месяца назад с лесов и грохнулась. Сколько же можно? Вот и лежу. А она каждый день ко мне приходит. Девочка моя… А ты говоришь – “вроде того”. Все будет, все получится, какие твои годы!
Евдокия замолчала, сидела и долго смотрела в окно, откуда слышался шум ночного города. И улыбалась. Он впервые видел, как эта, немного грубая суровая, женщина улыбалась. Наверное, в эту минуту она вспоминала дочь. – Я тебе помогу. Очнусь и заплачу за твою операцию, – вдруг сказал Илья. Лицо Евдокии исказилось презрительной гримасой, и она захохотала. – Что? – не понял он. – Не заплатишь. – Почему? – Мало ли, что во сне может присниться. Платить за какую-то маляршу, которую и знать-то не знаешь – ты в своем уме? Вернешься, закрутишься, завертишься, там все будет по-другому. Забыл что ли? – Забыл. Ты права. Вдруг она прошептала: – О! Идет, старая! – и хитро прищурилась. Илья тоже замер, прислушавшись. – Никого нет, ты ошиблась. – Идет же, говорю, глухой что ли? Он снова замер. – Нет там никого. – Как нет? – Вот так! Давай, посмотрю. – Не надо, – резко ответила она. – Идет, и пусть себе идет – не по наши души. Теперь и он услышал звуки шагов, которые невозможно было спутать ни с чем. Вот они приблизились и тишина. Жуткая тишина. – Как лотерея, – подумал он, – русская рулетка. – И чего тут встала? – прошептала Евдокия, подмигнув, – заблудилась, пьяная, наверное. Она зачем-то пригнула голову, положив на нее руки, и улыбнулась, прошептав: – Боишьси? Сейчас Евдокия хулиганила. Он ничего не ответ Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|
