|
Что его так удивило? То, что она теснится в одной-единственной комнате, хотя у нее есть и другие? То, что мебель и все вещи здесь разрозненные и ветхие? - Мы получили письмо от родителей жены. Завтра в одиннадцать утра они приезжают из Фоитене-ле-Конт. Она не может опомниться от изумления: он покраснел, с его-то легким отношением к жизни! На лице у него появилось нечто детское, выражение ребенка, которому чего-то хочется, но он боится, что ему откажут, и смотрит с умоляющим видом, умоляющими глазами. Он так молод! Никогда прежде она не замечала, как он молод! Сколько еще простодушия таится под его распущенностью! - Не знаю, как вам объяснить... Мы до сих пор не устроились в отдельной квартире, потому что ждем: мое положение со дня на день может измениться... Понимаете... Родители жены у себя в провинции привыкли к налаженной, обеспеченной жизни... Они собираются навестить нас впервые после свадьбы... Ей не сразу пришло в голову пригласить его войти. Наконец она спохватилась, но он остался в дверях, и она поняла, что Лина ждет и прислушивается. - Мне бы так хотелось произвести на них лучшее впечатление... Они пробудут всего день или два, тесть не может надолго оставлять дело... Если бы вы разрешили нам на это время воспользоваться гостиной, как будто она тоже наша... Я готов компенсировать причиненное вам беспокойство... Она почувствовала к нему благодарность за то, что он не решился произнести грубое слово "заплатить" и заменил его на "компенсировать". - К тому же нас почти весь день не будет дома... Родители остановятся в отеле... Он воображает, что она колеблется, а она тем временем думает: "Неужели он считает меня старой девой? Неужели принимает меня за старуху? Или я для него женщина, такая же, как... женщина, к которой он..." Перед глазами у нее встало зрелище, которое она не раз видела в замочную скважину, и она смутилась, ей стало стыдно; ни за что на свете она не позволила бы ни одному мужчине... А все-таки, пришло бы в голову такому мужчине, как Альбер Кайль... - Кроме того, моя жена хотела бы... Он говорит "моя жена", а кто она такая? Нескладное, бесформенное создание, кукла, набитая соломой, по-детски губастая, и смеется по всякому поводу и без повода, и скалит зубы, а зубы у нее словно молочные. - Кроме того, моя жена хотела бы на эти два дня кое-что переменить в нашей комнате... Мы потом все поставим на место... Мы будем очень осторожны... Доминика, смущенная собственными мыслями, не смеет на него смотреть. Она боится, как бы Альбер не догадался. Как знать, осмелился бы он подойти, потянуться к ней руками, как он наверняка тянулся к другим, - ведь его бесконечно занимает женская плоть? Он улыбнулся, взгляд у него умоляющий, обезоруживающий. И она, к собственному удивлению, произнесла: - Что вы хотите переменить в спальне? - Если... если вас это не слишком обеспокоит, я снял бы деревянные спинки с кровати... Да вы не сомневайтесь, я умею... Мы бы поставили матрас на пол, и получится диван, а у нас есть кретоновая покрышка, чтобы набросить сверху... Понимаете? Точь-в-точь как в доме напротив! Чудеса, да и только! Сегодня утром Антуанетта Руэ занималась тем же самым! Итак, у Антуанетты и у юной парочки одни и те же вкусы, и, кажется, Доминика понимает, в чем тут дело: для них кровать-это не приспособление для отдыха, а нечто другое, более плотское, связанное с другим предназначением, с другими жестами. |
