Элисон слабо застонала и всплеснула руками.

— Все было совсем не так!

Губы Марча изогнулись в неприятной усмешке.

— Что ж, расскажите же мне, мисс Фокс, Рейнард, один Бог знает, как к вам правильно обращаться, вы, беспринципная лиса, так как же, по-вашему, было дело?

Элисон в упор глядела на него, и Марч снова увидел, как ее щеки розовеют от гнева. Поднявшись, она выпрямилась перед Марчем в полный рост.

— Если вы сядете, милорд, — стальным голосом проговорила она, — я расскажу вам все.

Против воли Марч опустился в ближайшее кресло, но не проронил ни слова, а молча смотрел на девушку пустыми глазами.

— Меня, — начала Элисон, — действительно зовут Элисон Фокс, — на губах ее играла чуть заметная улыбка, — и вы не первый, кто назвал меня лисой, хотя обычно меня называли так в знак любви и дружбы.

Марч ничего не ответил, и его каменное лицо не смягчилось.

— Все, что я рассказывала вам о моем прошлом, истинная правда, — продолжала Элисон. — Причиной моего визита в Лондон четыре года назад был Джек Кроуфорд.

— Ага, — злобно прервал ее Марч, — я так и думал, что мы в конце концов доберемся до мистера Кроуфорда.

Пальцы Элисон сжались в кулак, но она продолжала, словно не слыша его:

— Как вы уже знаете, Джек был женат на моей лучшей подруге. Бет приехала ко мне в Райдстоув и сообщила, что у Джека огромные неприятности. — Она опустила голову, пристально разглядывая свои ногти. — Джек — завзятый картежник. Он проиграл кучу денег и украл, чтобы расплатиться с долгами. Его уличили и, по словам Бет, если бы он не отдал деньги в течение трех месяцев, его бы посадили в тюрьму.

— И о какой же сумме идет у нас речь? — резко поинтересовался Марч.

— О четырех тысячах фунтов.

— О четырех тысячах… О Боже!

— Да. — Элисон еще раз позволила себе улыбнуться. — И я сказала то же самое. — Марч снова застыл, и она продолжала: — Но в любом случае Бет знала, что я владею искусством игры в карты.

— Искусством?! Вот как вы это называете?

— Да, милорд, потому что так оно и есть. Я не мошенничаю. Никогда не мошенничала и никогда не буду.

От этого заявления Марч вновь вскочил.

— Да вы только послушайте себя! — фыркнул он. — Можно подумать, что вы добродетельны, как монахиня! Да как вы можете, глядя мне прямо в лицо, утверждать, что вы не мошенница?

— Потому что это правда, — негромко ответила Элисон. — Мой дядя научил меня играть в карты и, как бы неправдоподобно это ни звучало, я оказалась способной ученицей.

Марч фыркнул.

— Вранье чистейшей воды! Весь мир знает, что вы обжулили Сьюзен. Вы не можете отрицать это!

— Нет, могу отрицать и буду! — воскликнула Элисон. — Эту ложь распространила сама Сюзанна, когда я уехала из Лондона. Но даже останься я там и попробуй защищаться, кто стал бы меня слушать?

— Еще бы! Кто станет слушать авантюристку без прошлого, под чужим именем!

— Но не могла же я играть под своим собственным! Разве вы не понимаете? Это разбило бы сердце моему отцу.

— Как похвально! — насмешливо заметил Марч. — Вы и впрямь разбили сердце другому старику — моему отцу!

Элисон опустила голову.

— Я… я действительно сожалею об этом. И о Сьюзен и ее муже тоже. Если бы я знала, к чему приведет игра с Сюзанной Брент, я никогда бы не села с ней за карточный стол.