— Да, а я ведь в школу с ней ходил. Жуткая баба. С такой моментально в подкаблучника превратишься.

Ник Патерсон рассмеялся, живо себе это представив. Они стояли на обочине в тени. Он положил ноги на приборную панель и немножко сполз в кресле. Может, у него есть десять минуточек.

— Видел сегодня утром объявление? Видимо, его повесила та женщина из уголовного розыска.

— Не-а.

— Гей-парад в Йорке. Носи форму с гордостью.

Ник презрительно фыркнул.

— Это неправильно. Это есть во внутренних правилах для полицейских. Нельзя присоединяться к политическим акциям, нельзя становиться активистом… Если так хочется ходить на марши для извращенцев, пусть ищут другую работу.

— Нельзя так говорить.

— Я называю извращенцев извращенцами.

— Вон там! — Ник выпрямился. — Видел?

— У меня глаза были закрыты.

— Серебристый «Мондео».

— Да их сотни.

— Видишь водителя? Мужчина, темная куртка, темные волосы? — Ник вставил ключ в зажигание и с ревом съехал со скользкой дороги на двухполосное шоссе.

— Посмотри-ка еще раз, что там за номер.

Но Дэйв уже этим занимался.

Через две мили, которые они промчались на скорости восемьдесят миль в час, они уперлись в заправку.

— Твою мать. Он там, — крикнул Дэйв.

— Остановись на развязке у Конуэя, подождем его.

— Он может поехать в четырех разных направлениях, мы не можем все перекрыть.

— Вызывай подкрепление.

— Да он к этому времени будет уже на полпути к Шотландии.

— Да это может быть и не он.

Они сбросили скорость до пятидесяти. Впереди, на востоке, сгущались темно-серые грозовые тучи.

— Даже не знаю, — через несколько секунд произнес Ник, — у меня по поводу этого парня какое-то предчувствие.

Он оказался в непростом положении, ведь официально он здесь был никем. Саймон не мог оставаться тут вечно. Если сегодняшний день закончится ничем, завтра утром он будет вынужден вернуться в Лаффертон.

Он зашагал по коридору в сторону уголовного розыска. Что они все думали по поводу него? Может, наблюдали за ним или обсуждали его действия? Полицейские участки были обычными рассадниками сплетен, но сплетничать о чужаке тут доводилось редко. Его это раздражало.

Атмосфера была спокойная, но напряжение ощущалось — они чувствовали, что в этот раз, может быть, есть вероятность, что лед тронется, что найдется зацепка и что все наконец разрешится. Из дальнего конца комнаты на них смотрели лица детей, теперь уже троих.

— Сэр?

Констебль жестом подозвала его к себе. Саймон взял телефон, который она ему передала.

— Серрэйлер.

— Я возвращаюсь, — сказал Джим Чапмэн. — Подберу тебя по пути.

— Куда мы едем?

— Главная дорога на Скарборо. Серебристый «Мондео», превышение скорости. Сейчас у него на хвосте патрульная машина. Водитель пытается оторваться. Номера совпадают. Выходи на стоянку, я ждать не буду.

Саймон бросил трубку и побежал.

В машине, которая едва притормозила, чтобы он успел забраться внутрь, Джим Чапмэн обрисовал ему ситуацию.

— Они его заметили, потом потеряли. Снова увидели на развязке, посигналили, но он не остановился.

Водитель Чапмэна продолжала набирать скорость.

— Описание?

— Полностью совпадает — у водителя темные волосы, он в темной куртке, и у него очень бледная кожа — отличительная черта, которую отметил парень из фургона… нет пассажиров.