— Нетерпение, друг мой, в нашем деле вредно. Всякому овощу свое время.

— Ну а если закончить все качественно — так еще пара дней. Еще десяток килограмм тротила могу разместить.

— Не надо. Достаточно и этого. Тротил нам еще пригодится.

— Хотелось бы верить, — прищурился Сапер.

— Все будет. В свое время. Главное, чтобы сейчас машинка сработала в нужный момент. И чтобы никто случайно не нашел вашу передовую конструкцию.

— Так недаром я столько вожусь. Замаскировал так, что сам с трудом нахожу, — заверил Сапер, гордый за свою тонкую работу.

— И я вас за это сильно ценю, поверьте.

— Польщен, — продолжился обмен любезностями. — Да. Чуть не забыл, Александр Николаевич. Вас просил зайти комендант. Слезно просил, между прочим.

— И что у него слезу выбило? — поинтересовался я.

— Какая-то проверка у него завтра из Моссовета. Вашей росписи нет в книге регистрации. За это его взгреют. Зайдете? Он часам к девяти просил.

Я вытащил из кармашка часы. Как раз без четверти девять.

— Ну как можно подвести столь очаровательного человека, — вздохнул я. — Прям сейчас и отправляюсь. Сквозь метель и непогоду.

— Да, погода сегодня просто швах. Недобрая погода, — по обычно каменному лицу Сапера скользнула улыбка, мимолетная и какая-то недобрая. И тут же исчезла.

— Все погоды хороши, — философски объявил я. — Надо только ими проникнуться. Сегодня мы видим необузданную силу природы. А сила — это наше все. Мы призваны ломать и разрушать, дорогой мой взрывник. Так что буйство стихии — это напоминание о нашей роли.

— Отлично сказано! — восхитился Сапер.

Когда я выходил из «будуара», спиной ощущал его буравящий взгляд. Да, что-то у него переменчивое настроение сегодня.

Как и было обещано, комендант находился на месте. Его неизменный самовар стоял на столе. А сам хозяин прихлебывал из фаянсовой чашки свой отвар. И одновременно довольно ловко, даже ловчее Авдотьи, щелкал счетами, сверяясь с толстым гроссбухом и довольно причмокивая.

— А, товарищ Хаецкий, — поднял он на меня глаза. — Рад, рад, что откликнулись. Дело-то казенное.

— Что за дело? — спросил я.

— Да вы пальтишко-то снимите. И отряхнитесь за порогом, а то все здесь зальете. Посидим по-соседски.

Я послушно шагнул обратно за порог, где стряхнул налипший снег. Потом вернулся. Повесил влажное пальто на вешалку, поставил в углу галоши. И расположился за столом с самоваром.

Комендант кивнул на гроссбух:

— Перерегистрация. Компетентные органы начинают ее по всему городу, дабы во избежание. Паспортный режим нам еще в новинку, но теперь будем жить с ним. Скоро, говорят, паспорт каждый советский гражданин иметь будет. И правильно, нечего шататься сомнительным личностям где попало. Социализм — это упорядоченность прежде всего. Верно?

— И общественная собственность на средства производства, — добавил я.

— И это тоже, — великодушно согласился комендант. — Но без порядка никакие средства производства ничего не произведут.

Комендант встал, подошел к буфету. Достал новую кружку, которую я ему вчера притащил взамен разбитой мной, — она была еще больше и красивее. Выставил на стол розетку с вареньем и тарелку с сушками и карамелью. Сегодня он был на редкость щедр.

— Вы пейте и закусывайте, — наливая мне отвар, напутствовал он. — Варенье с деревни привезли.