– Благодарю, – сухо бросил он официанту, но, заметив любопытный взгляд Олейникова, тут же снова расплылся в улыбке:

– Я такой неловкий, вечно все теряю… Ну что, попробуем этих чудесных улиток?

– Самое время, – улыбнулся в ответ Петр. – А заодно обсудим наши планы.

– Для начала, – перешел на шепот Халк, – один наш общий знакомый попросил меня узнать: почему на Кубе вы назвались его именем?

– Первое, что пришло в голову, – поглощая улиток, пожал плечами Олейников. – Или вы хотели, чтобы о том, что я стрелял в Кастро, узнали в КГБ? Имя Питер Грин им очень даже знакомо. И хотя фотографии были во всех кубинских газетах, но я тогда был с бородкой и усиками и не снимал черные очки… Так что сейчас я спокойно могу продолжить свою миссию.

* * *

Словно глаза кошки, вспыхнули автомобильные фары, на мгновение выхватив из темноты средь таинственных силуэтов раскидистых пальм табличку «Санта-Моника бульвар». Скрипнули тормоза. Машина остановилась.

– Теперь вас зовут Кейт Смирнофф, – протянул Гувер сидевшей рядом с ним на заднем сиденье автомобиля Алене идентификационную карту с ее фотографией и тонкий бумажный конверт. – Или как там по-вашему: Катья. Вы дочка русского эмигранта первой волны, ваш акцент не будет вызывать подозрение. В конверте – ваша подробная легенда. Прочитайте и выучите сегодня – к утру чернила бесследно растворятся. Справитесь?

Алена кивнула.

– Идентификационная карта в отличие от паспортов, которые вам сделали жулики Джанкано, настоящая… – продолжил Гувер и, не сдержавшись, ехидно хихикнул: – Это ж надо было додуматься – прийти к несчастным старикам Фергюссонам, выдать себя за представительницу детского благотворительного фонда и под этим предлогом выпросить у них фото малыша, а потом отдать проходимцам, чтобы они вклеили это фото в паспорт! Вы меня удивили… Так профессиональные разведчики не поступают. Короче, эта идентификационная карта настоящая, по ней вам откроют счет в банке, да и с местной полицией у вас проблем не будет…

Гувер заметил блеснувшие в глазах Алены искорки.

– Если вам в голову придут дурацкие мысли, – усмехнулся он, – учтите, по этой карте за границу вас не выпустят, а любые ваши перемещения мы легко отследим. Вы видите вот тот дом?

Алена прильнула к оконному стеклу, пытаясь разглядеть в темноте неясные очертания небольшого одноэтажного дома, просвечивающегося сквозь заросли пальм и кустов.

– Теперь вы будете здесь жить, – продолжил Гувер, выходя из машины. – Пойдемте!

Алена открыла дверцу, вышла на дорожку, ведущую к дому, и в испуге остановилась. Из сумрака навстречу ей двинулась фигура, по очертаниям напоминающая здоровенную гориллу – короткая мускулистая шея, вздутые плечи, кривые короткие, но мощные ноги. Ужас стал еще больше, когда фигура приблизилась и Алена поняла, что это – женщина. Упавший от тусклого фонаря свет грубыми тенями высек ее лицо: под короткой мужской стрижкой низкий неандертальский лоб с выпяченными надбровными дугами, крупный, с подрагивающими ноздрями, слегка повернутый в сторону нос (явно следствие перелома), маленькие глубоко посаженные глаза и тонкие, плотно сжатые губы.

– Познакомьтесь, это – мисс Шлосс, экономка, – представил Алене «гориллу» Гувер. – Она будет жить с вами. На всякий случай: мисс Шлосс – наш сотрудник, у нее есть оружие и приказ – стрелять при необходимости.

– Добро пожаловать, детка, – многозначительно ухмыльнулась «горилла», оскалив желтоватые зубы.