И советники.

И ощущение будто бы он сам, Данияр, вдруг прекратил существовать, оказавшись вне мира. Он набирал номер за номером, пока Некко просто не отобрала панель.

— Тебя блокировали, — сказала она просто, будто это что-то объясняло. А потом обняла. И добавила. — Мы вернемся.

Именно, что «мы». И тогда Данияр поверил, что действительно вернется.

И всех казнит.

Нет, сперва вернет власть, затем учинит суд, ну а там… кто ему говорил, что туристам не хватает местной специфики? Будет им специфика, в полном, так сказать, объеме.

— Чуть позже добавился кашель. Тогда сочли, что проблема в откровенно дрянной системе фильтрации и в локальном заражении. Его госпитализировали, поскольку резко поднялась температура, но состояние не вызывало опасений. Однако спустя сутки все изменилось… — Заххара сделала паузу, которой и воспользовался ученый.

— Пятна.

— Да. Первые пятна появились спустя тридцать шесть часов от начала заболевания. Темно-красные, похожие на ожоги, они разрастались. Затем в центре возникали пузыри, в которых скапливался гной. К этому времени человек еще осознавал себя и испытывал сильнейший зуд.

— Препраты не пмгали.

— Вскоре в больнице оказались все четверо членов экипажа. Портовый рабочий, что занимался чисткой внешних дюз. Старая приятельница капитана. Бармен… число зараженных росло. Хуже всего, что пациенты не реагировали на терапию. Чума оказалась устойчива ко всем известным противовирусным препаратам, как и к антибиотикам. Ее пытались остановить, но…

— Блок, — ученый потер лоб и с удивлением уставился на собственную руку.

— Да, мир блокировали, когда стало очевидно, что человечество встретилось с неизвестного рода болезнью.

— И люди отправили запросы ко всем иным, с кем был хоть какой-то контакт, — рыженькая Лотта обняла себя. — Я знаю. У нас остались архивы. Корпорация много вкладывала в развитие, а Сайадель казался перспективным миром. И… мой прадед погиб там, как и трое его сыновей. Тогда-то бабушка и стала во главе Корпорации. Ей было девятнадцать. Она пыталась помочь. Мы использовали все связи, все возможности, но… нам ответили ашверрцы, химары и валиарцы. И все три ответа были одинаковы. Мир предлагалось… зачистить.

О таком Данияр не слышал.

И кажется, не только он.

— Быть того не может, — не слишком уверенно произнес Кахрай. — Я имел дело с иными… они в худшем случае безразличны.

И в этом своя правда. Вспомнились огромные, невозможных очертаний корабли саррах, чьи территории находились рядом, а потому время от времени саррахцы заглядывали на станцию, но и только.

Слишком иные.

Непостижимо далекие. Равнодушные.

— Они даже помощь предлагали… и весьма настойчиво, — она хлопнула себя по коленям. — Бабушка сказала, что правительство никогда не признается, что приняло эту помощь. Факт, что Сайадель был заблокирован. Полностью. Для всех. И… не только флотом Созвездия.

Тишина стала гулкой, тяжелой.

И в этой тишине было слышно, как стучит сердце Некко. Данияр украдкой взглянул на ее лицо, убеждаясь, что не изменилось оно в столь короткий срок. Все те же черты, все то же выражение, отрешенное, холодное даже. Но в уголках губ спряталась улыбка, чуть виноватая, будто именно она, эта женщина, винит себя за то, что случилось много лет тому…

— Достоверно известно, что было пять попыток прорыва, в том числе несколько массовых, — продолжила Лотта, прикрыв глаза.