|
Здесь нашлась металлическая дверь, но не такая - сплошным листом, как это бывает в жилых квартирах с входной дверью. Нет, металлические листы так накладывались друг на друга, порой очень беспорядочно, что создавалось впечатление: эту дверь взрывали (или пробивали?!) - и не один раз, после чего приходилось её торопливо залатывать всем, что только оказывалось под рукой. Причём, возникало вполне обоснованное подозрение, что латал дверь эту именно неугомонный Назарий - и никто другой.
Последний тем временем снял с трёхногой вешалки кожаную куртку и протянул её Тане с безапелляционным приказом: - Надеть! “Я не его ученица!” - мелькнуло в голове, и Таня строптиво откликнулась: - Зачем? - Чтоб не сожрали! “Мамочки!! Лучше б не спрашивала!” Таня послушно нырнула в поношенную вещичку, после ответа Назария нисколько не брезгуя чужой вещью. А тот, в свою очередь, напялил на себя довольно свободный плащ - с той же вешалки. Из кармана плаща вынул связку грохочущих ключей и открыл сначала один замок, потом - другой. Но дверь, убрав ключи в карман, не открыл, а некоторое время словно прислушивался к тому, что за ней происходит. Потом кивнул - то ли двери, то ли себе, отвечая на какие-то мысли. И осенил дверь странным знаком, а потом и целой знаковой композицией. Заинтригованная и в меру испуганная, Таня всё-таки узнала один из знаков - он был нарисован в конце рукописи, и она ещё тогда подумала, что этот рисунок ей что-то напоминает. Но что? И почему напоминает? - Иди шаг в шаг со мной, - велел Назарий. - Скажу - стоять! Стой! Ясно? - Ясно, - пытаясь удержать дрожь, ответила девушка. И услышала за спиной чей-то встревоженный голос: “Не рано ли он её туда?” Ноги чуть не подломились от этого сочувственного и явно риторического вопроса. Но дверь уже заскрипела - всеми хрипами и скрежетом прямо по сердцу! Трясясь от страха, Таня чуть не шаг в шаг за Назарием переступила порог и чуть не ткнулась носом в его кожаный плащ. И резко обернулась, когда дверь злорадно грохнула, закрывшись. С громадным трудом опустила руку, которой хотела вцепиться в плащ Назария, чтобы… он сбежал, оставив её одну в этом жутком месте!! - Ну вот, - мирно сказал это жуткий человек, - теперь можно поговорить по душам. И сбросил плащ прямо на пол. Таня осторожно выглянула из-за своего чудного учителя. Абсолютно пустое помещение, по размерам соответствующее тому, что осталось за спиной. Пустое в том смысле, что здесь не было вообще ничего, не считая какого-то большого прямоугольника на левой стене. - А что здесь такое? - помня, что здесь бывали и другие ученики Назария, и уговаривая себя не трусить, спросила Таня. - Лаборатория, - беспечно отозвался тот. - Ну и полигон тоже - иногда. Но нам с тобой сейчас нужно другое. Пойдём-ка к зеркалу. “Тот прямоугольник - зеркало?” - удивилась Таня, послушно бредя за спутником. Несмотря на спокойные интонации реплик Назария, её ноги всё ещё подрагивали и подгибались от ожидания чего-то страшного и опасного. Такие зеркала Таня видела, наверное, только в громадных супермаркетах или в театрах. И то… Там всё-таки были зеркальные стены из отдельных стёкол. А здесь - единое стекло на всю стену! Отражённая в нём девушка и старик казались никчёмно маленькими. Впрочем… Сощуренные глаза Назария словно бросали вызов попыткам гигантского зеркала преуменьшить его. Таня перевела взгляд с себя на него. - И… что дальше? - Кто твои родители, Танька-нянька? Вопрос был таким неожиданным, что она часто-часто заморгала, тут же вспоминая отчима и Глорию. Но Назарий тихо сказал: - Это официальные родители. Родных не помнишь? “Думай о розовом слоне! Думай о розовом слоне!” Она резко развернулась к нему и бросила в лицо: - Зачем вам это знать?! Но он смотрел не на неё, а в зеркало. |
