— У меня есть сведения, — не буду говорить, кому Лариса признавалась, — тот тренер для неё самый лучший мужчина на свете во всех отношениях…
— И Лев Митрофанович знает об этом?
— Догадывается. Я тоже намекал ему, говорить прямо не решился: щажу его чувства…
— Почему же Лариса не уйдет к тренеру совсем?
— Он женат. Я как-то задал ей такой вопрос. Она попросила меня не вмешиваться.
— Что за человек Лариса?
— Самое удивительное — её нельзя назвать корыстной, подлой. Немного безвольная, немного самолюбивая…
— А этот тренер… Вы его знаете?
— Знаю.
— Что он из себя представляет?
— Не могу быть по отношению к нему беспристрастным, — мрачно произнес Лещенко.
— Понимаю. И все-таки?
— Послушайте, Кармия Тиграновна, какая совесть может быть у человека, когда у него роман с замужней женщиной, а он к тому же ещё имеет наглость бывать у неё в доме, встречаться с её мужем, играть с их дочерью! — не сдержался анестезиолог.
— Простите, Дмитрий Митрофанович, здесь вина и вашего брата, — заметила Карапетян. — Что он, тоже безвольный?
— Лева — тряпка лишь по отношению к Ларисе. Любовь, понимаете! Ослепленный и оглушенный своей страстью! Это уже похоже на мазохизм. Может, ему нравится истязать себя…
— В каком смысле?
— Брат почти все время находится в состоянии стресса! Но такая жизнь хорошим не кончается. Лева сопьется или в конце концов что-нибудь сделает с собой. Если не сойдет до этого времени с ума!..
После разговора с братом Лещенко было над чем поразмыслить. Ничего не скажешь, узел в семейных отношениях химика был завязан туго. И за какой конец надо потянуть ниточку этого узелка, чтобы докопаться до истинных желаний и намерений двух сторон, неизвестно.
Впрочем, сторон было три: Лев Митрофанович, Лариса и её бывший тренер.
Дмитрию Лещенко, естественно, Карапетян сразу не открылась, кто она. Сказала, что в группе психологов производила исследования на Шосткинском комбинате (такое действительно недавно имело место). И её якобы, как психолога, заинтересовал Лев Лещенко. Вернее, причина его пристрастия к алкоголю.
В винном же магазине, куда Кармия Тиграновна зашла перед самым закрытием, она не стала маскироваться. Просто предъявила служебное удостоверение. Чем весьма встревожила заведующую, которая стала уверять инспектора, что водку в вверенной ей торговой точке продают строго по закону: с одиннадцати до семи.
Карапетян успокоила заведующую: её интересует совершенно другое. С какой базы магазин получил горилку с перцем, которой торговали в прошлую пятницу. Второе — кто торговал в тот день.
Продавщица была тут же, в магазине. Ею оказалась молодая разбитная женщина по имени Ванда.
Пока заведующая рылась в накладных, Кармия Тиграновна допросила Ванду. Та называла Лещенко уважительно-ласково — Левушка.
— Живет через дорогу, всегда здороваемся. В прошлую пятницу он приходил. Хорошо помню. Перед самым перерывом. Поболтали с ним. Радовался, что едет к морю, в санаторий. Я ещё спросила: без жены? Он сказал, что один. А я ему правильно! Зачем ехать в Тулу с самоваром? На курорте девицами весь берег усыпан. Левушка смеется: мне лечиться надо, а не гулять. Я говорю: одно другому не мешает…
— Что он купил и сколько бутылок? — спросила Карапетян.
— Спросил горилку с перцем. Я смотрю — кончилась горилка. Нам её давно завезли, уже всю продали. Говорю, возьми «Казачок». На разных травках настоянный… Тут Левушка показывает на витрину: вон горилка. |