— Она? — спросил Моран. — Откуда вы знаете, что это была женщина?

— Есть сведения, что он увлекался мужчинами? — спросил Уокер, обращаясь к Андрузу и Харригану.

Детективы отрицательно покачали головой. — Нет.

— Это была дамочка, Гас.

— Да, — сказал Андруз, — В биографии Боза нет ничего такого, что указывало бы на его интерес к братьям по полу.

— Мальчики не для Боза, — сказал Гас.

— Расскажите нам о нем, — попросил Карран.

— Помнишь порошок, Ник, это был кокаин… Карран и Толкотт обменялись взглядами, точно скрестив мечи.

—… классной выделки и очень высокого качества. Эта пакость гораздо чище всего того, что наши ребята из отдела по борьбе с наркотиками отбирали в последнее время на улицах города. В основном для кайфа идет всякое низкопробное сырье. А это отборный порошок для элиты эпохи правления Рейгана, годов восьмидесятых.

— Некоторые люди слишком отстают от моды, — заметил Моран. — Слишком устарели.

Все полицейские, в том числе Уокер, расхохотались, серьезность сохранял только Толкотт. В последний раз Гас Моран отдал дань моде в 1974 году, когда купил выходной костюм. Он до сих пор надевал его иногда, пожалуй, лишь для того, чтобы привести в замешательство окружающих.

— Да, продолжал Андруз, — он вдыхал его. — Следы наркотика найдены на его губах и пенисе…

— Он что выдыхал его через трубочку? — спросил Моран.

Андруз хмыкнул.

— Послушай, Гас, дай мне закончить. Боз оставил около пяти миллионов долларов, у него нет наследников, за ним не значится никаких нарушений закона, кроме разве что жалобы, предъявленной ему и его рок-группе в 1969 году в связи с беспорядком, учиненным в номере гостиницы. Он заплатил штраф, возместил убытки и убрался с миром.

— Мы знаем, что он любил кокаинчик, — добавил Харриган, подхватывая слова напарника. — Любил своих девочек, любил свой рок-н-ролл.

Ник Карран отпил кофе.

— Он любил еще нашего мэра, да?

Толкотт метнул на него один из своих высокомерных острых взглядов.

— Хорошо, — сказал Уокер, — ну, а что известно о его девочках?

— Была у Джонни пара милашек из его клуба, из тех, что предпочитают групповой секс. Но его подругой, его девушкой, его избранницей, его женщиной, его главной сердечной болью была Кэтрин Трэмелл.

— Разве она проходит по этому делу? — вскинулся Толкотт. — Она находится под подозрением?

— Ник? — спросил Уокер.

Карран пожал плечами и отпил свой кофе.

— Гас?

— Я разделяю мнение своего коллеги относительно виновности мадам Трэмелл.

— Хорошо, — сказал Уокер. — Разрешите мне высказать свое мнение. — Она находится под подозрением.

Все удивились, услышав это от своего начальника, а Толкотт подпрыгнул, будто от электрошока.

— На каком основании?

Уокер тоже собрал кое-какие сведения.

— Кэтрин Трэмелл, возраст тридцать лет. Ничего существенного в прошлом, никаких столкновений с законом. Magna cum laude — Беркли, 1983.

Два основных предмета специализации: литература и психология. Дочь Марвина и Элейн Трэмелл.

— Это обычный набор сведений из «Ху из Ху». сказал Толкотт.

— А как она могла попасть в «Ху из Ху» — невинно спросил Ник. — Она же обычная буквоедка с дипломом. Боже мой, подумаешь — Беркли.